– Вы постараетесь предать нас первыми, Ваше Императорское Величество? – масляно улыбаясь, спросил у Ольги сэр Ричард Грей.

– Ни в коем случае, – ответила императрица, – потому что мы, в отличие от вас, не мерзавцы и не подлецы. Подписывая какой-то договор, мы будем исполнять его ровно до тех пор, пока того же будет придерживаться вторая сторона, а потом уж извините, если что-то пойдет не так. Основная наша защита от предательства – это наличие мощной и боеспособной армии, а также очистка элиты Российской Империи от разных франко-, германо- и англофилов. Имейте в виду, что у нас с вами намечается прагматический союз, а не любовь до гроба, а потому не обессудьте за принимаемые меры. Три года назад мы видели, как пробританское лобби чуть было не совершило у нас государственный переворот, и не хотим повторения этого сценария хоть в чьих-то интересах…

– Но, Ваше Величество! – воскликнул сэр Эдуард Грей, – тогда вы сами совершили переворот, свергнув своего брата Николая, и потому не можете жаловаться на последнее обстоятельство…

Король Эдуард поморщился от бестактности своего министра, а принцесса Виктория с твердостью произнесла:

– Мистер Грей, я же говорила вам, что кузен Ник оставил власть совершенно добровольно, чувствуя, что он не в силах управлять такой огромной страной как Россия. И покушение на него устроили не люди господина Одинцова, а террористы-революционеры и наемные убийцы из Северной Америки, нанятые, между прочим, на британские деньги. Ник планировал передать власть присутствующему здесь кузену Майклу, а уже тот по собственному почину отдал ее кузине Ольге, потому что в ней больше железа, чем было во всех Романовых мужеска пола вместе взятых. И, можете мне поверить, я ничуть не сомневаюсь в искренности слов своего кузена. Что такое хорошая королева на троне, мы знаем на примере нашей королевы Виктории. Ни один мужчина на троне не добивался таких впечатляющих результатов на протяжении всего одного правления…

– Джентльмены и отдельные леди, давайте не будем обсуждать здесь моего брата Николая, – твердо сказала Ольга. – Об отсутствующих можно говорить либо хорошо, либо никак. Тогда в результате покушения он чудом остался в живых. Более того, у нашей Службы Имперской Безопасности есть доказательства того, что в своем стремлении обеспечить незыблемость возводимой на трон династии Владимировичей, заговорщики планировали полностью истребить всю старшую ветвь Романовых, включая детей моей сестрицы Ксении. А ведь эти люди действовали с ведома и по поручению своих кураторов из британского посольства. Доказательства этого факта у нас тоже имеются. Так что наши действия были всего лишь контрпереворотом, совершенным в условиях чрезвычайных обстоятельств, и не более того. Мы взяли в свои руки власть законно и при полной поддержке предыдущего государя, а с тем, кто в этом сомневается, нам разговаривать не о чем.

После этих слов русской императрицы принцесса Виктория только пожала плечами, как бы говоря: «вот видите, все как я вам и говорила», а король Эдуард примирительным тоном произнес:

– Мы ничуть не сомневаемся в законности происхождения вашей власти, напротив, нас даже воодушевляет тот факт, что ваш брат, оставшись не у дел, не умер, истыканный вилкой во время дружеской пирушки, но даже сохранил часть своей прежней власти, которая распространяется, правда, только на Великое Княжество Финляндское. Но скажи, для чего ты женила своего брата на простолюдинке из будущего? Неужели, как говорит моя супруга, только для того, чтобы его дети, если они родятся в новой семье, не смогли оспорить престол у твоих детей?

– Дядя, ты думай, что говоришь тут своим языком! – возмутилась Ольга. – Я тебе что, сводня, чтобы женить своего брата хоть на ком-то? Я только дала на этот брак свое разрешение, остальное мой брат и госпожа Лисовая сделали сами. А что касается «простолюдинки», то должна напомнить, что это в Британской Империи титулы продаются и покупаются, а в России их требуется заслужить усердной службой Отечеству, как это сделала графиня Лисовая. А своей «половине» ты скажи, чтобы не совала свой длинный нос и гадкий язык не в свои дела, а иначе мы будем иметь первый в истории дипломатический скандал, когда российская императрица выдергивает патлы британской королеве. Недели две все газеты в Европе будут писать только об этом событии. И особо сильно ему обрадуется германский кайзер Вильгельм.

– Да, действительно… – вздохнул Эдуард, косясь на Ольгу с выражением опасливого удивления, – любая ссора между нами окажется на руку только Германии. Так что забудем все, что мы тут наговорили, и начнем все с чистого листа.

– Нет, – сказал канцлер Одинцов, – все забывать не надо. Наш разговор как раз и начался с того, что мы предупредили вас о недопустимости стремления Великобритании из каждого союза получать исключительно одностороннюю выгоду. Вы, Ваше Величество, хотите узнать, к чему в итоге вашу страну приведет такая политика сто лет тому вперед?

– Разумеется, хочу, – пожал плечами король Эдуард, заметно напрягшись, – но как вы сможете доказать, что говорите правду?

Канцлер Одинцов встал со стула и, подойдя к книжному шкафу, извлек из него массивную Библию в дорогом окладе.

– Поступим как в британском суде, – сказал он, держа книгу на ладонях. – Перед Богом и людьми клянусь, что в мире, который мы оставили в две тысячи семнадцатом году, Великобритания впала в полное ничтожество и, утратив почти все колонии, превратилась в заштатную европейскую страну. А от былого имперского величия у нее остались только фантомные боли да неизбывная ненависть к России, унаследованная вашим государством еще от королевы Виктории. Я вам говорю правду, правду и одну только правду. В двадцать первом веке на Британских островах есть такие места, заселенные выходцами из бывших колоний, где проще встретить белого медведя, чем стопроцентного англосакса. Мэр Лондона носит имя Садик Хан и по происхождению является пакистанцем и мусульманином, а роль мирового гегемона и владычицы морской взяли на себя ваши кузены из Североамериканских Соединенных Штатов. В прошлом осталось даже равное партнерство, и в начале двадцать первого века политики в Лондоне (если так можно назвать управляющую Британией пузатую мелочь) внимательно слушают указания из Вашингтона. Той Британии, что сейчас находится в зените своей славы, раскинувшись по миру так, что над ней никогда не заходит солнце, в две тысячи семнадцатом году уже не существует, а есть впавшая в маразм дряхлая старуха, которая мочится на пол в гостиной, потому что забыла, в какой стороне находится ватерклозет.

– Да, мистер Одинцов… – после небольшой напряженной паузы медленно, с расстановкой, произнес король Эдуард, – я признаю, что вы были с нами вполне искренни, но я не знаю, что делать с полученными от вас знаниями…

– Там у нас Вы были счастливым человеком, – неожиданно для всех сказал Новиков, – потому что умерли за несколько лет до начала конца. Эдвардианская эпоха для ваших потомков станет тем временем, когда Британия была по-настоящему Великой, но не такой злой, как во времена Вашей матери; с мирного неба на английскую землю светило ласковое солнце, сельдь в море была жирной, а девушки – веселыми и доступными. Но на этот раз Вам придется значительно тяжелее. Отныне Вам предстоит жить с этим отравленным знанием, и уйти вместе с ним в могилу.

– Но, мистер Новиков, неужели ничего нельзя сделать? – воскликнул король.

– А стоит ли нам, дядюшка? – наклонившись над столом спросила императрица Ольга. – Стоит ли спасать от разорения державу, которая на протяжении всей свой истории делала гадости Российскому государству, причем даже не потому, что мы были врагами, а просто так, из спортивного интереса? Ведь мы совершенно отчетливо понимаем, что как только германская угроза будет окончательно устранена (а может, даже чуть раньше этого момента) на стол к британскому правительству того времени ляжет план по организации в Российской Империи всяческих неустройств, с последующим свержением династии Романовых и расчленением русского государства на несколько отдельных частей. Ведь не зря ваши политики в Парламенте, и особенно в салонах и кулуарах, подобно заводным попугаям продолжают повторять мантру о том, что Россия слишком большая для того, чтобы быть по-настоящему цивилизованным государством. Скажите, дядюшка, можете ли вы, положа руку на сердце, гарантировать, что такой сценарий никогда не осуществится, особенно с учетом того, что времена, когда Германская Империя подвергнется разгрому, скорее всего, настанут уже после вашей смерти?

– Нет, – честно ответил король, – такой гарантии я дать не могу. Я не могу даже дать гарантии, что такого не случится при моей жизни… В Британии монархия конституционного типа, и короля, чтобы тот не мешался под ногами, зачастую извещают о сложившейся ситуации только после того, как дело зайдет настолько далеко, что исправить уже ничего нельзя. Были уже прецеденты.

– Да, – подтвердила императрица Ольга, – прецеденты были. А потому…