– Разумеется, – кивнул тот. – Балканы – это не только сербы и их производные, бошняки и хорваты, но еще и болгары, греки, турки и албанцы, а также их межнациональные противоречия. В первую очередь нам следует озаботиться, чтобы из-за Македонии не передрались между собой сербы и болгары. Межславянская вражда пойдет на пользу только туркам и австрийцам.

– Ну хорошо, Павел Павлович, – согласился полковник Мартынов, – предположим, мы пойдем навстречу болгарам и уговорим сербов во имя славянского братства уступить им Македонию. Но пойдет ли в коня корм, если болгарский князь Фердинанд ориентируется на Австро-Венгрию и в очередной раз устроил гонения на русофильски настроенных офицеров? Вы же помните – Болгария, получившая свободу из рук России, в двух мировых войнах сражалась на стороне ее врагов.

Канцлер Одинцов вздохнул и сказал:

– Не думаю, что вопрос князя Фердинанда стоит решать радикально, по методу господина Димитриевича. Но и оставлять все как есть тоже нельзя. Насколько я понимаю, Михаил поедет в Белград именно через Софию. Пусть поговорит с болгарским князем откровенно и предложит ему сделку. Россия после победы над Турцией добивается восстановления Болгарии в границах, описанных Сан-Стефанским договором, а князь Фердинанд в обмен на это добровольно подает в отставку, оставляя власть своему старшему сыну Борису, над которым еще потребуется установить регентство.

– А что если Фердинанд откажется решать вопрос таким образом? – с сомнением спросил Михаил. – Ведь далеко не каждый монарх готов поступиться властью ради интересов своей страны.

– В таком случае мы выплеснем информацию об этом отказе в болгарские газеты, – ответил Одинцов. – Тамошнее общественное мнение крайне чувствительно к македонскому вопросу, и Фердинанда вынесут из княжеского дворца как бы не ногами вперед. Военный переворот при поддержке большинства населения в таком случае практически гарантирован, и еще неизвестно, кто тогда станет преемником свернутого князя. Быть может, даже один из безработных на данный момент Романовых. Есть среди ваших родственников умные и порядочные люди, а не только бонвиваны и прожигатели жизни. Вы можете сказать ему об этом прямо в глаза. Пусть имеет в виду: мы играем честно, но на пути у нас лучше не становиться.

– Хорошо, Павел Павлович, – кивнул Михаил, – только если мы посадим на болгарский престол кого-то из нашей родни, то крику потом будет на всю Европу. Это Саксен-Кобургским и Гогенцоллернам можно приискивать себе по соседству бесхозные троны, а Романовым такое не можно ни под каким соусом. Даже мой брак с Еленой, хоть я, по вашим словам, и не буду коронован, тоже вызовет в европейских дворах немало треволнений.

– Как говорил один известный в наше время персонаж, на европейские крики следует наплевать и забыть, – хмыкнул Новиков. – Вопить они в любом случае будут, по поводу и без. Впрочем, я думаю, до этого не дойдет. Европейцы люди практичные, и если отставка князя будет почетной и пройдет под лозунгом «по состоянию здоровья», а Российская Империя обяжется выплачивать отставнику небольшой, но весомый пенсион, душка Фердинанд согласится, да еще и с радостью. В нашем прошлом его «ушли» после проигранной Первой Мировой, и он, оставляя трон сыну Борису, даже особо не трепыхался…

– Хорошо, – согласился Великий князь Михаил, – как говорит Ольга, будем делать что должно, а там куда кривая вывезет. Теперь меня интересует, что из обсужденного сегодня мы сообщим нашему дядюшке Берти и его верному клеврету адмиралу Фишеру?

– А ничего им сообщать не надо, – твердым тоном ответил канцлер Одинцов. – Запомните, товарищи и некоторые господа. Наши дела на Балканах англичан не касаются ни в коей мере. Между Российской Империей и Великобританией возможен только чисто ситуативный союз, который начнет распадаться сразу, едва исчезнет германская угроза.

– Да, пусть будет так, – подтвердила Ольга. – С Великобританией и, возможно, с Францией мы будем обсуждать совместные действия на германском направлении, а вот в то, что случится с Турцией и Австро-Венгрией, они пусть не суются.

– Турок следовало бы хорошенько отлупить летом будущего года, приурочив это хорошее дело к их младотурецкой революции, – сказал Новиков. – Бить надо так сильно, чтобы они еще сто лет не решались объявить кому-либо войну. Этим мы избавим себя от множества проблем, в том числе от необходимости иметь фронт на Кавказе, одновременно сражаясь с Германией. Насколько мне помнится, наибольшими волнениями была охвачена как раз армия в Македонии. Одновременно следует надавить на Австро-Венгрию, понуждая ее по-хорошему оставить Санджак и Боснию с Герцеговиной. Возможно, именно эту операцию тут назовут «Второй Балканской».

– Возможно, – согласился Одинцов, – но это еще как карта ляжет, хотя нам следует быть готовым ко всему…

12 апреля 1907 года, Санкт-Петербург, Выборгская набережная, машиностроительный завод А.Г. Лесснера, секретный цех № 1 (торпедного оружия).

Заведующим минно-торпедной частью Морского ведомства контр-адмирал Александр Георгиевич фон Нидермиллер.

Два с половиной года назад я был назначен на нынешнюю должность, и то лишь потому, что больше было некому. Прочие наши адмиралы в минном деле разбирались еще меньше моего. А я за время своей, на тот момент тридцатипятилетней беспорочной службы, с этим делом был связан, быть может, поболее многих. Одним из первых в 1878 году закончил минный офицерский класс, в то время самодвижущиеся мины Уайтхеда только начинали входить в употребление. Потом служил флагманским минным офицером в штабе заведующего минной частью Балтийского флота, помощником заведующего Минным офицерским классом в Кронштадте, заведовал этими самыми минными классами, преподавал и исполнял обязанности заведующего минной частью Балтийского флота и в то же время принимал участие в конструировании миноносного прицела для поворотных минных аппаратов.

На нынешнее место меня назначили с должности помощника начальника Главморштаба, как раз перед тем, как там начались пертурбации и головы полетели во все стороны. На все стоны безвинно казнимых императрица отвечала и отвечает коротко: «Воровать у флота не можно. Ольга». Ну прямо как ее пра-прапращур Петр Великий, рубивший головы непокорным боярам. В наш просвещенный век голов не рубят, в ходу все больше отставки без мундира и пенсии, с возмещением ущерба, и редко когда случится каторга с конфискацией всего нажитого имущества. Правда, такая мера чаще всего касалась не проштрафившихся чинов флота, а всякого околофлотского люда: поставщиков, директоров заводов и верфей и прочих частных подрядчиков. И в самом деле, много ли конфискуешь у капитана первого ранга или контр-адмирала, пусть даже у него морда в пуху по самый гульфик; зато купеческое сословие, фабриканты-заводчики, господа предприниматели – люди на деньги весьма жирные.

Не пожалела матушка-императрица и родного дядю, Великого князя Алексея Александровича, хотя он участия в мятеже Владимировичей и не принимал – по причине отсутствия своего наличия в столице. На царский суд из Парижа генерал-адмирал явиться отказался, да еще обозвал государыню сопливой девчонкой. В ответ императрица дала ему полную отставку со всех постов, а также заочно приговорила его к лишению всех званий, титулов и наград, включая фамилию Романов, конфискации всего имущества, каковое найдется на территории Российской Империи, а также распорядилась именовать его теперь мещанином Живоглотовым и определить для него местом жительства Оренбургскую губернию…

Впрочем, проживающему в Париже бывшему генерал-адмиралу, припрятавшему в европейских банках достаточно денег, от этого императорского указа было ни холодно ни жарко – и он продолжал жить на широкую ногу, пока однажды ночью к нему в парижский дом не забрались агенты СИБ и не привели в исполнение второй приговор: «Не явившийся отбывать наказание, вынесенное заочным императорским судом, повинен смерти». Попутно они конфисковали в пользу казны все, что было ценного в доме, включая драгоценности пассии бывшего Великого князя Элизы Балетты. Саму мадмуазель Балетту полиция обнаружила спеленутой подобно младенцу по рукам и ногам, рядом с обнаженным трупом ее слоноподобного «возлюбленного».

Но, несмотря на очевидный разгул в России деспотизма и реакции, большинству наших молодых флотских офицеров, среди которых и мой богоданный сын Владимир, происходящее даже нравится. Моему чаду, можно сказать, «повезло» служить на броненосце «Ослябя», построенном как попало и из чего попало на верфи «Нового Адмиралтейства». Корабль, вышедший в плавание на Дальний Восток, фактически сразу после завершения постройки, уже на подходе к Суэцкому каналу, больше напоминал старую развалину, на которой все время что-то ломалось. К тому же при прохождении Гибралтарского пролива броненосец даже не сел на мель, а всего лишь коснулся дна, что вызвало тяжелые последствия, потребовавшие капитального ремонта. Будь корабль нормально построен, этого не случилось бы. Разве могли после этого наши молодые люди не аплодировать, когда ушлых деятелей, наживавшихся на военных заказах, суровые господа из Имперской Безопасности выбривали на полголовы и по этапу отправляли на стройки Империи…