Я собрался было открыть дверь, но Джонас, покачав головой, шагнул вперёд.
– Не дело, чтобы господин первым во всякие места совался… – твёрдо произнёс он, и мне оставалось только согласиться с ним.
В сенях был разгром, но крови вроде не было. А вот в горнице… Огромное, под два метра ростом, чудовище, в облике которого волчьи черты мешались с человеческими, грызло… кого-то. Судя по высунувшемуся длинному уху, при жизни это было эльфом.
– Не подходите! – рыкнуло чудище, не отрываясь от своего страшного занятия.
Джонас попытался было шагнуть, но я удержал его.
– Оборотень, – определил я видовую принадлежность чудовища. – Регенерирует. Лучше действительно не подходить.
– Энни… – тихо плакал оборотень, ненадолго отрываясь от пожирания эльфа, – держись. Я… я скоро…
Запахло квестом. Я пригляделся и понял, что кровь, заливавшая спину оборотня, по большей части ему же и принадлежит. Более того, при движении рубаха на его спине разошлась, и стала видна опасная рана.
– …Я сейчас… – прорыдал оборотень и снова вгрызся в труп эльфа.
– Ты ранен эльфийским оружием, – сказал я, – и ранен тяжело. Пока не взойдёт луна, ты не оправишься, даже если начал жрать этого несчастного ещё живым. А до восхода луны… – Я прикинул время и почти уверенно произнёс: – Не меньше восьми часов.
– Энни! – горестно взвыл оборотень. – Они забрали её… Верните! Верните Энни, и я…
– Принято, – кивнул я. – Идём.
– Что там? – спросила у меня Юкио.
Остальные феечки испуганно рассматривали следы схватки, включая запёкшуюся кровь. Конечно, они уже участвовали в боях, видели химерическую лису, зомби и других противников. Но всё-таки картина производила гнетущее впечатление даже на меня, не говоря уже о феечках.
– Всё плохо, – покачал головой я. – Ариса. Посмотри. Отсюда ушла девушка. Или её увели. Или даже утащили. Сможешь показать, куда?
– Господин… Вы думаете, что эта Энни могла просто уйти? – заинтересовался Джонас.
– Я этого оборотня вижу в первый раз и не имею оснований ему доверять, – покачал головой я. – Поэтому и не спешу отбрасывать любые гипотезы. Вплоть до того, что эта самая Энни – плод его больного воображения, возможно подстёгнутого ударом по голове, или она была, но умерла в раннем детстве. Я пока не знаю ничего.