131

«Все эти проблемы возникли уже в самом начале 1920-х годов, и именно они были главными во всех политических спорах десятилетия» (Левада Ю. А. Сталинские альтернативы // Осмыслить культ Сталина. М.: Прогресс, 1989. С. 452).

132

Гудков Л. Д. Отношение к США в России и проблема антиамериканизма // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2002. № 2. С. 32–48 (пер. на нем.: Gudkov L. «Ich hasse, also bin ich». Zur Funktion der Amerika-Bilder und des Antiamerikanismus in Russland // Osteuropa. 2002. № 8. S. 997–1014). О различных версиях антиамериканизма см.: Дубин Б. В. Антиамериканизм в европейской культуре после Второй мировой войны // Мониторинг общественного мнения. 2002. № 3. С. 44–50 (URL: http://polit.ru/article/2002/05/22/479400/); а также материалы конференции по антиамериканизму (Неаполь, апрель 2002 года): L’antiamericanismo in Italia e in Europa nel secondo dopoguerra / A cura di P. Graveri e G. Quagliariello. Napoli: Rubbettino, 2004.

133

Чтобы почувствовать себя полноценными людьми, как говорил М. Жванецкий, «большая беда нужна»: «Сила воли, принципиальность, честность – все у нас есть, но их не проявляем – время еще не пришло… Рано пока… Это ж такие орудия, что из них по воробьям не бьют. <…> А взаимопомощь, а выручка? Все у нас есть! Большая беда нужна. Негде! Что мы чикаемся? Ночевать к себе не пускаем, в драку не лезем. Что это за масштаб?! Другое дело – с этим в разведку бы пошел, а с этим нет! Где проверить, куда идти? Разведка нужна. Обстрел нужен. Сидеть ночью в болоте, без мыла, без ракет – вот где люди проверяются: хорошие – хорошие, плохие – плохие. <…> И доброта у людей есть. Но к раненным в бою. Не на мостовой под “Жигулями”, а в степи под Курганом: там я тебя перевяжу и – к своим на себе. А здесь, где свои, где чужие, куда тащить, – нечетко, размыто. Вот если бы все на мине подорвались, но об этом можно только мечтать!» (Жванецкий М. М. Военная кость. URL: http://odesskiy.com/zhvanetskiy-tom‐2/voennaja-kost.html).

134

Антизападная риторика и конкретно – антиамериканизм вспухали в периоды внутренних кризисов политических режимов в России и СССР, неудач, срывов развития, кризиса тоталитаризма, как это было в середине 1930-х, в конце 1940-х – начале 1950-х годов, во время борьбы с космополитизмом и «низкопоклонством перед Западом» вплоть до смерти Сталина, после кубинского кризиса и новой антиамериканской кампании в начале 1960-х годов и далее до новейшего времени, фазы «нового флирта с Западом» в конце 1980-х годов и гайдаровских реформ вплоть до нового обострения в ситуации ослабления путинского авторитаризма в 2011–2012 годах. См.: Gudkov L. La retorica del “nemico” nell’ arte e nella litteratura totalitarie sovietiche // I viaggi di Erodoto: Trimestrale di cultura storica. Ottobre 2000 – marzo 2001. Anno XV. № 43–44. P. 30–39; Образ врага: сб. М.: ОГИ, 2005. С. 7–80; Гудкова В. В. «Многих этим воздухом и просквозило…»: антиамериканские мотивы в советской драматургии (1946–1954) // Новое литературное обозрение. 2009. № 1 (95). С. 187–216.

135

Чтобы представить себе масштабы заимствования американских технологий (о чем общественное мнение давным-давно забыло) приведу большую цитату из работы одного историка: «В апреле 1929 г. фирма Albert Kahn Inc., расположенная в Детройте, получила заказ от советского правительства на проектирование Сталинградского тракторного (танкового) завода. Переговоры велись через советскую фирму Амторг, неофициальное торговое представительство СССР (а также разведывательный центр). В тот момент между СССР и США не существовало дипломатических отношений. США были главным врагом СССР. Заводы, которые должен был проектировать Кан, были по существу военными. Ситуация выглядела тогда очень двусмысленно. В условиях экономического кризиса Кан был остро заинтересован в заказах из СССР, но также был заинтересован в максимальной конфиденциальности своего сотрудничества с советскими партнерами. Фирма Кана спроектировала между 1929 и 1932 гг. 521 (по другим данным – 571) объект. Это в первую очередь тракторные (то есть танковые) заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове; автомобильные заводы в Челябинске, Москве, Сталинграде, Нижнем Новгороде, Самаре; кузнечные цеха в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберцах, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Сталинграде; станкостроительные заводы в Калуге, Новосибирске, Верхней Салде; прокатный стан в Москве, литейные заводы в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберцах, Магнитогорске, Сормово, и Сталинграде; механические цеха в Челябинске, Люберцах, Подольске, Сталинграде, Свердловске; сталелитейные цеха и прокатные станы в Каменском (с 1936 г. Днепродзержинск), Коломне, Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Верхнем Тагиле, Сормово; Ленинградский алюминиевый завод; Уральскую асбестовую фабрику и многие другие. <…> Кан спроектировал (и, скорее всего, оснастил оборудованием) значительную часть объектов первой и последующих пятилеток. <…> Реализация подобных программ предполагала резкое снижение уровня жизни населения СССР и преимущественное использование принудительно труда, о чем Кан, в отличие от Эрнста Мая и его коллег, не мог не знать. <…> Конструкции для Сталинградского тракторного завода были изготовлены в США, перевезены в СССР и смонтированы в течение шести месяцев. Следующим заказом стал проект гигантского Челябинского тракторного завода. В феврале 1930 г. был подписан договор с фирмой Кана, которая становилась главным консультантом советского правительства по промышленному строительству. Кану был предложен пакет заказов на строительство промышленных предприятий стоимостью в два миллиарда долларов. Эта сумма эквивалентна приблизительно 220 миллиардам долларов в 2004 г. Бюро Кана, существовавшее до 1932 г., носило русское название “Госпроектстрой”. В нем работало 25 американских и около 2.5 тысяч советских сотрудников. В то время это было самое большое архитектурное бюро мира. Через “Госпроектстрой” прошло, в общем, около 4 тысяч советских архитекторов, инженеров и техников» (Хмельницкий Д. С. Немецкий архитектор в сталинском СССР // Вольтерс Р. Специалист в Сибири. Новосибирск: Свиньин и сыновья, 2014. С. 17–22).

136

Поскольку деятельность власти не подлежит оценке со стороны общества, она лишена практических критериев, то есть воспринимается общественным мнением исключительно в символическом плане – на международной арене. Так, наибольшие успехи, которые общественное мнение записывает за Путиным, это не решение практических проблем в экономике, социальной политике, борьбе с коррупцией или преступностью, терроризмом, достижение социальной справедливости, а сфера внешней политики – восстановление авторитета России в мире (См.: Общественное мнение – 2014.. М.: Левада-Центр, 2014. С. 89. Табл. 9.2.9).

137

Из материалов фокус-групп, проведенных в «Левада-Центре» 28 января 2015 года: «Я с детства, с детского сада знала, что Америка враждебна нам и хочет вредить». Это «с детства» можно было бы принять как безличный речевой штамп или устоявшийся оборот, но такая трактовка была бы исследовательской ошибкой. Респондент (женщина 55 лет) совершенно точно указывает на момент социализационного импритинга, фиксации коллективного стереотипа, транслируемого в аффективных формах по всем институциональным каналам в тот период (середина 1960-х годов или несколько позже).

138

Февраль 2015 года, модератор А. Левинсон.

139

Он несколько снижается он лишь в период массовых протестов 2012–2013 годов.

140