Столовая представляла собой большой зал с рядами стоящих параллельно друг другу столов и скамеек. Одновременно тут могли разместиться человек двести, а то и триста. Я догадывался, что сидельцев в Сан-Квентине на порядок больше, судя по всему, тут питались в несколько заходов.

Н-да, это вам не та кормёжка, которой потчевали сидельцев в Бутырке и Ухтпечлаге. Жить можно, я даже почувствовал, как в животе забурчало. Всё-таки сегодня с этой перевозкой пришлось обойтись без обеда.

Зек на раздаче бросил Молчуну Лу в миску черпак картофельного пюре, сыпанул жареных бобов и полил сверху мясным соусом, но тот продолжал стоять, тупо пялясь на свою пайку.

– Ты чего, первый раз что ли? – обратился к раздатчику стоявший позади Молчуна смуглый мужик лет пятидесяти. – Не знаешь, что ему всегда накладывают двойную порцию?

Только получив желаемое, Молчун Лу поставил тарелку на поднос, где уже присутствовали хлеб, салат и сок, и потащил его в зал для приёма пищи. Прежде чем приступить к трапезе, негр сунул кусочек хлеба за пазуху, и я живо представил, как крыса, обхватив еду лапками с крохотными, розовыми пальчиками, уплетает угощение за свои усатые щёчки. Туда же следом за хлебом отправилось и политое соусом пюре на кончике ложки. На этот раз я даже разглядел крысиную мордочку, тычущуюся в мятый картофель.

Что удивительно, против подобного не протестовали ни зеки (за исключением пары ироничных комментариев), ни прохаживающиеся между столами надзиратели. Непонятно, почему на такие вещи смотрели сквозь пальцы, но факт оставался фактом.

Наконец и сам Лу приступил к завтраку. Он ел, держа ложку (вилки нам не выдавали), как ребёнок, и уплетал еду такой решимостью, что его тарелка опустела менее чем за полминуты. После чего здоровяк облизал ложку, выдул кружку разбодяженного сухого молока и сыто рыгнул.

– А вчера на ужин были стейки из говядины.

Фразу с ноткой ностальгии в голосе произнёс сидевший слева от меня немолодой, худощавый зек в очках с линзами в круглой оправе.

– Вы ведь первый день здесь? Джеймс Моррис, налоговый агент, – представился он.

– Фил Бёрд, бизнесмен.

– Погодите… Уж не тот ли Фил Бёрд, что владеет телестанцией, газетами и киностудией? – округлись за стёклами очков глаза Морриса.

Я неопределённо пожал плечами, мол, как хочешь – так и думай.

– И за что же вас сюда упекли?

– Убийство на меня повесили, которого я не совершал, – коротко ответило я.

Не хотелось мне рассусоливать на эту тему, всё равно никто не поверит в мою невиновность. Тут кого ни спроси – все сидят ни за что.

– Много дали?

– Пятнадцать?

– В общем-то, лучше, чем электрический стул… Хотя здесь на тот свет отправляют через газовую камеру, а до 42-го отправляли на виселицу. А меня посадили за финансовые махинации, – признался Моррис. – Поимел свою компанию на 250 тысяч, получил семь лет, из которых год и два месяца уже отсидел. Правда, – хмыкнул тот, – деньги они так и не нашли.

– Что, закопали в саду под деревом? – в свою очередь усмехнулся я.