– Ладно, забудем про побег… А что ты можешь сказать про моего соседа?

– Какого именно?

– Меня к Молчуну Лу подселили, – покосился я на негра. – Он не немой случайно?

– Нет вроде бы, иногда что-то мычит членораздельное. А в основном не пойми что. Да и не так уж много желающих с ним общаться.

– А так-то он тихий? В смысле, не кидается на людей?

– Тихий вроде, но странный. Да ты и сам уже, наверное, успел заметить. Так сразу и не скажешь, что он вырезал свою семью.

– То есть как вырезал? – едва не поперхнулся я фасолью.

– А ты думал, его за что сюда упекли? Рассказываю, что сам от других слышал, – ещё больше понизил голос Моррис. – Жил он в Бронксе с отцом и матерью. Парень физически здоровый, но у него с детства с головой что-то не в порядке. Вот они и ухаживали за своим единственным сыном, который вымахал в настоящего Кинг-Конга. Видел этот фильм 33 года?

– Видел, и когда смотрел – смеялся от души. Когда выйду на свободу – сниму нормальный фильм, а не это убожество.

– С удовольствием посмотрю твою работу… если доведётся. Так вот, парень рос тихим, но однажды шесть лет среди ночи назад взял и прирезал своих немолодых предков. Раскроил горло отцу и матери тупым ножом. А потом как ни в чём ни бывало отправился на боковую. Следующим утром к ним соседка постучалась – Молчун Лу открывает. Она спрашивает, мол, позови мать, а он башкой трясёт. Она зашла, глядь – мать с отцом в луже крови в постели лежат. Ну и вызвала копов. По-хорошему, Молчуна надо было в психушку закрыть, но врачи решили, что он осознаёт свои действия, так его сюда и определили на 25 лет.

Ничего себе, вот так повезло мне с соседом! Если бы я знал его прошлое до вчерашнего отбоя, то ночное происшествие могло бы довести меня до инфаркта. А ну как вдруг и меня он ночью… того? Хотя откуда у него взяться ножу… Но такой детина мог бы и голыми руками придушить, особенно спящего.

– А какие у вас тут развлечения? – поинтересовался я, чтобы сменить тему.

– Ну, смотря что под этим словом ты имеешь в виду. Я, например, сразу же записался в библиотеку, там можно полистать подшивки газет, а на руки взять книги, но не больше двух за раз. Некоторые ещё во вполне приличном состоянии. Раз в месяц в большом зале нам устраивают кинопоказ. Крутят в основном комедии и музыкальные фильмы. Кто-то занимается спортом во дворе, там же песчаное поле для игры в футбол. Кстати, хороший вариант, если нужно с кем-то разобраться типа на законных основаниях, так как защитной амуниции практически никакой. После некоторых матчей кто-то из зеков оказывается в лазарете. Кстати, директор тюрьмы – большой любитель бокса, и раз в три месяца здесь устраивается турнир среди заключённых со ставками в подпольном тотализаторе. Победитель получает хорошие премиальные, а он обычно один – Эшли Редфорд. Мало желающих выходить с ним в ринг, он уже не одного зека покалечил. Но это тоже как бы в рамках закона.

– А так, вне закона, часто калечат друг друга?

– Не без того, – вздохнул Моррис. – Раз в неделю точно случается, что кто-то кого-то порезал. Сколько камеры и зеков не обыскивай – всегда найдётся способ прикроить заточку. Кстати, не нравится мне, как вон тот мексиканец смотрит на тебя.

– Какой?

– Да вон, сидит в компании своих подельников.

Он чуть заметно кивнул направо, на другом конце которого в компании таких же смуглых мужчин разного возраста сидел один, с чёрными, курчавыми волосами почти до плеч, и пялился на меня так, будто я ему должен сотню баксов. Можно, конечно, поиграть в гляделки, но ни к чему этот детский сад. Правда, когда мексиканец провёл большим пальцем по горлу, демонстрируя универсальный жест угрозы, я слегка напрягся. Это ещё что за наезды? Ладно, разберёмся, что к чему, там будет ясно, чем моя физиономия не устроила этого кучерявого латиноса.

Усмехнувшись, я подумал, что, в общем-то, человека в тюрьме пришить можно очень легко. Пусть даже на ночь камеры закрываются. Можно подговорить сокамерника – посулить всяких плюшек или шантажировать. Можно на прогулке сунуть перо в почку или накинуться толпой в душевой, где имеется шанс поскользнуться и стать лёгкой добычей для жаждущих твоей крови. Может, всё-таки провентилировать вопрос с возможным побегом? По крайней мере, лучше свалить за кордон, нежели чалиться тут полтора десятка лет, потерять здоровье, а, возможно, и жизнь. А уж задним числом можно организовать выезд жены и детей.

– Закончили жрать! – заорал прохаживавшийся между столами надзиратель, поигрывая резиновой дубинкой. – Посуду сдаём на мойку! Живее, если не хотите отведать моей Мэгги!