Глава 16

Уинстон Черчилль и другие

Вскоре ко мне привели пленного офицера. Был он изрядно замызган и потрёпан. На боку у него, до сих пор, висела большая деревянная кобура из-под маузера, а сам пистолет оказался у одного из негров моей личной охраны. На первый взгляд, офицер ничего особого собой не представлял. Круглое симпатичное лицо, с по-детски пухлыми губами, среднего роста, довольно крепок и ловок и, в принципе, больше ничего.

Я нехотя стал его допрашивать, но, услышав фамилию, сразу оживился и стал задавать вопросы уже с интересом, наслаждаясь этим сомнительным процессом, глядя на живую легенду, о которой много слышал, причем, самого противоречивого.

– Ваше звание, фамилия, воинская часть, командир части, – спросил я у него.

– Лейтенант 21 уланского полка её Величества, Уинстон Леонард Спенсер Черчилль, – с вызовом, глядя прямо мне в глаза, ответил он. Имя своего командира он называть не стал, ну да Бог с ним, нужен он больно мне…

Информация не сразу дошла до моего перегруженного событиями мозга. Я, было, собрался задать второй, ничего не значащий вопрос, когда до меня всё же дошло, кто попал ко мне в плен. Не кто иной, как будущий премьер-министр Великобритании, Уинстон Черчилль.

Его длинное имя ввело меня в заблуждение, и я не сразу понял, кто стоит сейчас передо мной, в изорванной и грязной полевой форме, с пробковым, заляпанным жёлтой грязью, шлемом на голове. Пухлогубый юноша, с блекло-голубыми умными глазами, без страха и ненужного бахвальства смотрел на меня.

Так вот ты какой, островной олень, идеолог антикоммунизма и один из самых знаменитых, да пожалуй и лучших, представителей англосаксов. Один и без оружия, какая досада, безо всякой бравады. Эмоции нахлынули на меня, сказалась тяжёлая ночь и, ещё более тяжёлый, день.

– Гхрр, ха, ха, ха. Я запрокинул голову к небу и во всю мощь своих лёгких рассмеялся. Я не смеялся, я истерично рыдал. Слёзы текли по моему лицу, а я всё никак не мог остановиться. Черчилль стоял в шоке, не в силах понять, что со мной происходит.

Я же пребывал в прострации, впервые меня коснулась своим крылом великая история. Я как будто почувствовал её лёгкую поступь. Вот сейчас я смогу изменить её ход, вот сейчас, и моя рука потянулась к пистолетной кобуре, медленно вытаскивая из неё маузер.

Одновременно с этим, на моё заплаканное, от вызванных истеричным смехом слёз, лицо наползла, я сам это почувствовал, абсолютно зловещая улыбка. Сейчас я отомщу за всё, хотя за что, я и сам не знал.

Черчилль побледнел, судорожно дернулся, пытаясь принять правильное решение и убежать, но оглянувшись вокруг, понял, что это бесполезно и, подавив свой порыв, остался стоять, гордо глядя на меня.

– Ёшки-матрёшки. Ба… какие люди, и не в Голливуде, премьер-министр и прямо ко мне в гости, – проговорил я, утирая слёзы смеха рукою, с зажатым в ней маузером, и нажал на курок. Выстрел прозвучал, как гром среди ясного неба, пуля ушла ввысь, вспугнув парочку грифов, наблюдающих за брошенными тут и там трупами людей, которых ещё не успели захоронить.

Мои телохранители удивлённо повернулись а, увидев живого пленника, удивились ещё больше. Эх, добрый я чересчур… Рука не поднялась пристрелить молодого Уинстона Черчилля. Слабак я… Один выстрел, и ход истории повернул бы совсем в другую сторону.

«Эффект бабочки» имел бы место. Хотя, я уже столько наворотил, какая там бабочка, здесь уже стадо слонов бегало туда-сюда, и ничего особого не произошло.

Негритянки, как были, так и остались некрасивыми и чёрными, так же, как и всё остальное. Антарктида не растаяла, пингвины не стали управлять своими домашними животными Хомо Инсапиенс, да и государства были теми же самыми, в тех же границах, и с теми же названиями. А может, я в параллельной реальности? Но что-то не похоже.