– Не то слово, Михаил, – сказал подполковник Бесоев, сдержанно улыбнувшись, – образованные, умные, красивые девочки из хороших семей, осиротевшие по капризу судьбы. Таких обычно ваша матушка определяет в Смольный институт, но они там не ужились. Не тот характер. Зато кадетский корпус пришелся им по душе. Обе – отличницы боевой и политической подготовки, храбры, прекрасно стреляют, способны голыми руками обезоружить взрослого сильного мужчину. Обе не распутны, но при этом раскованы ровно настолько, чтобы естественно вести себя при любых обстоятельствах.

Император немного помолчал перед тем, как задать следующий вопрос.

– И что же, – наконец промолвил он, – на протяжении всей поездки нашему юноше не захотелось заиметь с этими девицами контакты третьего рода?

– Нет, – ответила полковник Антонова с едва уловимыми нотками торжества в голосе, словно она гордилась столь порядочным поведением молодого принца в отношении женщин, – молодой человек не настаивал, а девушкам и не ставилась задача по соблазнению. Вместо этого принц Георгий нарек эскортниц «сестренками» и «побратимками», в силу чего их взаимоотношения так и остались платоническими. Думаю, что единственной женщиной, которая узнает принца Георгия как мужчину, будет его венчанная жена.

Подполковник Бесоев опустил голову в знак того, что полностью согласен с мнением коллеги.

– Что ж… Понятно и очень достойно, – кивнул Михаил, хотя в душе и подивился тому, какое реноме у его людей заслужил принц Георгий. Тем не менее он не стал заостряться на этой теме; ему хотелось побыстрей перейти к следующей, более важной части разговора.

– А теперь, пожалуйста, то же самое с политической точки зрения… – сказал он и приготовился слушать очень внимательно.

– Политическая ориентация королевича Георгия вполне пророссийская, – сразу приняв чрезвычайно деловитый и сосредоточенный вид, заговорил подполковник Бесоев, – и резко антиавстрийская, и антитурецкая. Этих двух соседушек Сербии молодой королевич почитает не больше чем чертей. Во внутренней политике он, в силу прямого характера и юношеского максимализма, в контрах со всеми сразу: от либерального премьера Пашича до национал-радикального заговорщика Димитриевича. При этом широкие народные массы в силу тех же самых качеств нашего героя обожают его и готовы носить на руках. Ну а о том, что он совершил в Болгарии, вам докладывать не надо. Об этом сейчас трындят все газеты. Интервью королевича Георгия болгарским журналистам, переросшее в пламенную речь, так всколыхнуло болгар, что юноша сделался у них всеобщим героем, и это при том, что сербов там не очень-то любят. Напротив, князь Фердинанд, которого Георгий прямо обвинил в предательстве болгарских национальных интересов, очень низко упал в глазах болгарского общества, как враг народа и австрийский шпион. Когда настанет решающий момент, нашим людям понадобится его только подтолкнуть – и он сам свалится в вырытую для него могилу.

– Не надо могил, Николай Арсеньевич, – озабоченно сказал император, – все должно произойти без единой капли крови. Фердинанд должен отречься от престола в пользу сына и покинуть Болгарию живым и здоровым, но ненавидимым всем болгарским народом. Это необходимо для того, чтобы наши противники тратили свое время и ресурсы на реанимацию того, что уже безнадежно мертво. Понимаешь?

– Ну, Михаил, – сказал подполковник Бесоев, – я как раз имел в виду именно политическую смерть. Сейчас, когда сербский королевич из Болгарии уже уехал, волнения вокруг его фигуры немного улеглись, но тем не менее рейтинг Фердинанда продолжил падать. Все бы ничего, но он стал искать поводы почистить болгарскую армию от пророссийских офицеров и генералов, которых сам же позвал обратно в Болгарию из России десять лет назад.

– Насколько я знаю, – сказала полковник Антонова, – в ответ в нескольких газетах, где окопались сторонники немедленного провозглашения независимости, стали выходить статьи, в которых объяснялось, что Фердинанд собирается снова продать страну в рабство туркам и австрийцам, а посему хочет лишить армию самых талантливых командиров. Пока прозападные и патриотические газеты вяло переругиваются, дело никуда не движется, ибо в судебных органах и в полиции тоже служат болгары, неодобрительно воспринимающие проевропейскую позицию Фердинанда. И чем больше тот открывает рот, тем больше у него становится врагов и меньше друзей.

– Ладно, Нина Викторовна, – сказал император, чуть поморщившись, – давайте и вправду кончать с этим делом. А то и в самом деле у князя получится отстранить со своих постов наших сторонников – и тогда дело может внезапно осложниться. От Александра Васильевича (Тамбовцева) нам уже достоверно известно, что англичане и французы всерьез восприняли нашу дезинформацию о Черноморских Проливах как об основной цели грядущей войны, а падение князя Фердинанда еще более утвердит их в этой мысли. Идея фикс – не пустить Россию в Константинополь – делает наших, гм, оппонентов, слепыми и глухими, и они ни на мгновение не заподозрили, что главным будет сокрушение Австро-Венгрии, а с турками болгары и греки справятся почти без нашего участия. Одним словом, операция «Чехарда» вступает в завершающую фазу, и нам остается только пожелать, чтобы прошла она без всякого кровопролития. Теперь давайте вернемся к нашему юному герою. Как я понимаю, ни у кого нет возражений против того, чтобы сделать его главным действующим лицом грядущей драмы?

– Так точно, Михаил, – сказал подполковник Бесоев, – возражений нет. На Георгия вполне можно делать ставку как на нашего главного союзника на Балканах, а вот что получится в Болгарии из юного Бориса – это еще бабушка надвое сказала.

– Подтверждаю, – добавила полковник Антонова. – Георгий не будет искать в союзе с Россией только сиюминутных выгод, как некоторые, и не предаст нас в тяжелый момент. Но и мы должны соответствовать его высоким стандартам и скрупулезно исполнять обещанное. А в первую очередь, я думаю, для закрепления успеха мальчика надо правильно женить, пока родня не опомнилась и не приискала ему невесту по своему вкусу. Греха и проблем потом не оберемся. Вон Анастасия Черногорская носом землю роет, подыскивая по Европам невестушку для королевича.

– Ну и как сам жених относится к этой затее своей тетушки? – чуть заметно улыбнулся Михаил, вспомнив черногорскую принцессу, супругу Великого князя Николая Николаевича младшего, умеющую произносить фразы с такой невероятной скоростью, что слова сливались в непрерывный треск.

– Королевич Георгий, – с такой же улыбкой ответила полковник Антонова, – попросил тетю Стану не беспокоиться, потому что жениться в ближайшее время не собирается. Этим заявлением он чрезвычайно ее расстроил, после чего тетя Стана начала попрекать своего племянника нашими девочками-эскортницами, которые в этот момент тихо стояли в сторонке, дожидаясь, пока их подопечный освободится. Как у него в таких случаях водится, Георгий не стал терпеть этот наезд, вышел из себя, назвал свою тетку глупой злобной курицей, развернулся и демонстративно удалился прочь под ручку с девочками.

Император Михаил фыркнул:

– Эта, как изволил выразиться Георгий, глупая курица, заслышав, что в Болгарии зашатался трон под князем Фердинандом, втемяшила себе в голову, что на освободившееся место я должен усадить ее дражайшего Николая Николаевича… Как будто я все это делаю исключительно для того, чтобы пристраивать свою безработную родню! Ну да ладно. Деятельность родни Георгия, и в первую очередь тети Станы, в любом случае необходимо вывести за скобки. Уж слишком это ответственное для России дело – брак сербского короля – чтобы доверять его дилетантам, ищущим краткосрочных выгод. У вас лично, Нина Викторовна, предложения по кандидатуре будущей счастливой невесты имеются?

– Имеются, – кивнув, ответила полковник Антонова, – мы посоветовались с женихом и решили, что это может быть… ваша племянница Ольга Николаевна. – Не обращая внимания на крайне изумленный вид Михаила, она продолжила: – Георгий согласен подождать, пока его невеста повзрослеет (это примерно пять лет), но за это время ей необходимо пройти полный курс обучения в нашем специальном кадетском корпусе…

– Нина Викторовна… – застыв на одном месте, сказал Михаил, для которого такая затея оказалась полной неожиданностью, так что он даже не знал, как на нее реагировать. – Будьте добры, обоснуйте такую необходимость. Почему именно Ольга Николаевна, и почему именно кадетский корпус, а не, к примеру, Смольный институт? И вообще, я, честно сказать, не ожидал подобного предложения…