– Мистеру Формалину! – под самым моим носом выкрикнул мальчик, который состоит в клубе на побегушках.

Я взял телеграмму и сразу распечатал ее:

«Ради бога, приходите. Пайкрафт».

– Гм! – пробормотал я.

По правде сказать, я так обрадовался этой телеграмме, предвещавшей реабилитацию моей прабабушки, что позавтракал с отменным аппетитом.

Адрес я узнал у швейцара. Пайкрафт занимал верхнюю половину дома на Блумсбери, и я помчался туда, как только выпил кофе с бенедиктином. Не успел даже докурить сигару.

– Мистер Пайкрафт дома? – спросил я внизу.

Мне ответили, что он, вероятно, болен: два дня не выходил из дому.

Я сказал, что он ждет меня, и мне предложили подняться.

На площадке я позвонил у двери с решеткой.

«Все-таки не следовало ему пробовать это средство, –

подумал я. – Человек, который жрет, как свинья, должен и выглядеть, как свинья».

Почтенного вида женщина с озабоченным лицом и кое-как надетым чепцом появилась по ту сторону решетки.

Я назвал себя, и она нерешительно отперла дверь.

– Ну? – спросил я, когда мы остановились друг против друга в прихожей Пайкрафта.

– Он сказал, что, если вы придете, чтобы шли прямо к нему, – наконец заговорила она, продолжая неподвижно смотреть на меня, вместо того чтобы показать мне дорогу.

Потом понизила голос: – Он заперся, сэр.

– Заперся?

– Заперся еще со вчерашнего утра и никого не впускает, сэр. И все время ругается. Беда, как бранится!

Я посмотрел на дверь, которую она мне показала глазами.