Все завертелось, закрутилось. Чередовались местами самолет, небо, земля…

Небо, земля, самолет. Небо-земля, земля-небо.

Понемногу растет страх, что именно сейчас парашют не раскроется. Именно сегодня Аннушка разлила масло…

Земля разворачивается зеленым бескрайним покрывалом, ветер стучит воздушными кулаками по телу, залетает в рот, пытается порвать щеки.

Глаза слезятся от мощных ударов, сквозь пелену влаги каруселью крутился сине-зеленый калейдоскоп. Руки дрожат от страха. В голове вертятся мысли о том, чтобы зацепиться за что-либо твердое и надежное, но в скорости падения их выдувает вместе со слезами. Я цепляюсь в рюкзаки, словно они могли помочь и смягчить возможный удар о землю.

– А-а-а!!! – по ушам режет громкий крик.

Тут же слева прилетает хороший шлепок по уху, смягченный шлемом, но все же довольно ощутимый. Крик застряет глубоко в горле, и лишь спустя одно моргание глаз до меня дошло – кто кричал.

– Не бзди, всего-то 10 секунд летим! – перекрывая шум ветра, раздается звучный рев в ушах.

Я крепко сжимаю зубы – никак не ожидал от себя подобного поведения. Сотни раз видел в фильмах, как десантируются доблестные гвардейцы, но как же страшно прыгнуть в первый раз. Вспоминаю недавний шутливый прыжок в бездну, тут же содрогаюсь от мысли о том, что нога могла соскользнуть с маслянистого поручня. Похоже, что пара-тройка волос перекрасилась в белый цвет самостоятельно.

Мысли скачут хаотично, по щекам текут капли выбитых ветром слез, тут же срываются и уносятся прочь. Я неожиданно ловлю себя на мысли, что задержал дыхание и надо бы вдохнуть, а то грудь начинает покалывать.

– Чому ж я не сокил, чому ж не лятаю! – дико горланит над ухом подполковник.

– Парашют открывайте! Разобьемся же! – вырывается тонкий писк сквозь стиснутые зубы.

– Да я парашют в самолете оставил! Зонтик нужен?

За такие слова я готов убить шутника, но едва набираю воздуха для достойного ответа, как резко рвет по груди и ногам. От рывка едва не выбрасывает рюкзаки из рук. Цепляюсь в них так, что ладони начинает сводить судорогой.

Падение замедляется. Я быстро-быстро моргаю, сгоняя остатки слез с ресниц.

– Чего-то тяжеловато стало, никак в штаны наложил? – веселится за спиной подполковник.

Я молча глотаю подковырки, что ж, сам напросился на подобное обращение – оставается делать вид, что не слышу его слов. Отстраненно наблюдаю, как приближается зеленый массив.

– Не писай, прорвемся! Ещё и на свадьбе твоей погуляем! – не унимается Сергей.

– Хорошо бы до свадьбы дожить! – слова застревают в горле, прорываются сквозь плотный ком, который никак не хочет сглатываться.

Острые верхушки елей зеленым частоколом выстраиваются внизу, приглашают приземлиться в игольчатые объятия. Угрюмые деревья, видевшие не одну бурю, политые дождями и посыпанные снегами, стоят как богатыри на рубежах Отчизны.