«Естественно, могу, — мысленно говорю я. — Ведь тебя интересую совсем не я».
Шон видит, что я иду к нему.
— Привет, — говорит он, подмигивая.
— Привет. — Я улыбаюсь ему.
Короткие рукава майки открывают перекатывающиеся выпуклые мышцы его плеч, я ухитряюсь разглядеть несколько татушек. На правой руке — хвост русалки, на левой — пятку чудовища. Чудовища и русалки.
«Интересно, кого он предпочитает, — гадает Онир. — Русалок? У них нет страха глубины, зато есть страх прожить жизнь в мелководье. Или чудовищ? Тех, что в голове, а не под кроватью?»
«Ш-ш», — говорю я.
Я наблюдаю, как он смешивает коктейли, как двигаются его руки. Хвост русалки вытягивается, когда он насаживает крохотный гибискус на край стакана с ободком из соли. Он подвигает персикового цвета напиток девушке с отталкивающей физиономией. Девушка одаряет его улыбкой, открывая кривые зубы, и опускает красивые глаза.
Шон перегибается через стойку и целует меня в губы.
Отталкивающая физиономия забирает свой коктейль и спешит прочь.
— Все на сегодня в силе? — спрашивает он.
— Конечно, — отвечаю я и поднимаю большой палец, характеризуя ознакомительную встречу Эллы с Навидом и Кесси позади меня. — Я просто…
— Все в порядке, иди. Найдешь меня в подсобке через полчаса.
Я знаю, что делать мне это не следует, но я все равно обхватываю его за шею и целую. И надеюсь, что на нас смотрят. На этот раз я целую его с языком. Поступок, продиктованный собственническими чувствами — чтобы дать всем понять: этот парень — мой, во всяком случае, на сегодняшний вечер.
Раннер зажмуривается.
«Фи», — говорит она, морщась.
— Еще выпьешь? — спрашивает Навид, когда я возвращаюсь к ним.
Кесси в конце барной стойки разговаривает с официанткой с фальшивой грудью.
— Нет, спасибо, — отвечаю я, обращая внимание на то, что официантка нервно теребит подол своей короткой черной юбки.
Едва не плача, она поворачивается и указывает на группу мужчин в дальнем конце под большими зеркалами в стиле деко. Споты, установленные по обе стороны от группы, освещают липкие от пота щеки мужчин.