Толмач хотел было перевести, но Жангир жестом остановил его.

— Мне не важно, кто ты, — сказал он по-ойратски. — Мне сказали, что Батур хочет начать переговоры. Кто из вас будет вести их?

Лицо Билгутэя скривилось в злобной ухмылке. Он знал, где казахский султан успел выучиться языку ойратов.

— Осади коней, султан, — спокойно молвил посланник. — Я тот, кто тебя интересует..

— Вот как? — наигранно удивился Жангир. — Значит, ты решил оседлать сразу двух тулпаров?

— Батур хочет, чтобы твои воины сложили оружие, — не обращая внимания на колкость, продолжил Билгутэй. — Взамен он готов сделать тебя наместником земель к востоку от Иртыша. Кроме того Эрдэни предлагает тебе породниться, но я бы не стал этого делать.

— Почему? — теперь уже по-настоящему удивился султан.

— Потому что ты уже был свидетелем того, как Батур держит свое слово. Ведь он не выполнил условия поединка, нарушив древние законы Степи.

При этих словах сидевшие за спиной Билгутэя нойоны нервно заерзали и принялись о чем-то перешептываться.

— К тому же дни хунтайджи и его ханства сочтены, — продолжал ойрат. — Мой повелитель — богдахан Абахай — расправится с ним, как только этого захочет. Династии Цин не нужны сильные северные соседи. Присягни на верность Абахаю — получишь покровителя, о котором и мечтать не мог. Мой повелитель поможет тебе избавиться от ойратских набегов, а сам ты взойдешь на ханский трон.

Наконец один из нойонов не выдержал. Он вскочил на ноги и с размаху ударил говорившего носком сапога прямо в лицо. Второй набросился на Билгутэя сверху и начал его душить. Присутствовавшие при этом батыры насторожились. Те, что были моложе, даже повскакивали с мест.

— Успокойте этих шутов! — приказал Жангир своим людям.

Когда дерущихся разняли, султан вновь обратился к раскрасневшемуся от потасовки Билгутэю по-ойратски:

— Передай Батуру: пусть сначала покорит нас, а уж потом расставляет наместников. Если он уверен в своих возможностях, пускай больше не шлет ко мне болтунов. Острый язык присущ тем, у кого меч неостер. А на твоего Абахая мне наплевать! Если он так могуч, пусть доказывает это делом, а не словом. Мы любому хищнику сумеем обломать клыки! Это говорю тебе я — султан Жангир, сын хана Есима.

Местами султан переходил на родной язык, и Билгутэй не смог понять всего, о чем он говорил. Однако основную мысль ойратский нойон уловил. Держаться достойно и дальше уже не получалось: кто-то скрутил ему руки за спиной и крепко их удерживал. Судя по раздающемуся сзади кряхтенью, с его спутниками казахи поступили точно так же.

Билгутэй хотел было ответить на дерзость султана, но тот дал отмашку своим подручным и всех троих выволокли из юрты.

Возвращаться к Батуру ему теперь нельзя. Собственно, Билгутэй это понимал загодя, когда узнал, что ему предстоит отправиться к казахам. Его затея провалилась. Жангир оказался не так умен, как он думал вначале.

Каким же все-таки надо быть дураком, чтобы в его положении отказываться от помощи! Этот выскочка-казах явно не годится на роль хана. Был бы он дальновиднее, все сложилось бы по-другому. Билгутэй остался бы в лагере казахов и лично обеспечил для них поставку пороха и ружей. С огнестрельным оружием эти дикари еще долго дрались бы друг с другом, а Абахаю подобный расклад только на руку.

Как только казахи, сопровождавшие посланцев до выхода из ущелья, повернули назад, Билгутэй с силой хлестнул плетью доставшуюся ему клячу и умчался прочь. Он скрылся в темноте еще до того, как верноподданные Батура поняли, что произошло.