Лицо Билгутэя вспыхнуло. Когда же собравшиеся нойоны стали тихо давиться от смеха, он весь побагровел. При этом сам Эрдэни с плохо скрываемой усмешкой давал своим подданным негласное разрешение осмеять ренегата.
Опозоренный вельможа вскочил с места как ошпаренный.
— Никто и никогда не называл Билгутэя трусом! — завопил он. — И я не пес — ни для тебя, ни для Абахая!
— Сядь, Билгутэй! — прорычал хунтайджи, в одно мгновенье принявший совершенно другой облик. — Как ты смеешь повышать здесь голос! Либо ты возглавишь эти переговоры, либо тебя погонят отсюда как бродячую псину! Мне давно следовало поступить с тобой именно так.
— Да я…
— Говорить будешь, когда я позволю! — Нойоны притихли. — Я — правитель Великой степи, мои воины не боятся никого. И твоих манчжуров тоже. Можешь так и передать своему хозяину. А пока ты в моем распоряжении, будешь слушаться меня или убирайся прочь! Отправляйся к казахам и передай им мои слова…
Глава 44. После битвы
Странные чувства одолевали Жеку. За неполные двое суток он убил или покалечил сумасшедшее количество людей. И вроде все оправдано. Война поощряет массовые убийства. Но что-то было не так. Одно дело — мочить фрагов в виртуальном мире, и совсем другое — лишать жизни живых существ. Или все-таки нет? Может, это действительно страшный сон, и он скоро проснется? Может, этот мир нереален? Ведь то, что происходило сейчас, не поддавалось никакой логике. В душе царила черная пустота. Но больше всего Жеку угнетало то, что он чувствовал себя всего лишь винтиком в каком-то жутком механизме. Деталью. Не самой важной. Такой, которую всегда можно заменить. Ему дали ружье, и он начал стрелять. Иногда прицельно, чаще — наугад. В ушах сих пор стоял грохот ружейных залпов.
Жека устало разлегся прямо на земле, закинув руки за голову.
— Кури-ить охо-ота… — протянул он, стараясь заглушить шум в голове.
— И не говори, — звонко отозвался Максат, ложась рядом.
— Понимаю, что глупо, но все же… — Жека повернул голову к другу. — Тут никто не курит?
— Вряд ли…
Повисла пауза. Жека лег на левый бок, подперев голову рукой, чтоб было удобнее смотреть на друга. Свободной рукой он вытянул из-за спины ружье и положил рядом с собой.
— Завтра железками будем махать?
Макс непонимающе нахмурил брови. Пришлось объяснить:
— Рухлядь эта стрелять больше не может. Нечем! Дальше на саблях будем рубиться.
Макс разговор не поддержал. Он смотрел куда-то мимо. Жека обернулся и не поверил своим глазам. Мирас! К этому парню Жека проникся особой симпатией. Тихий, спокойный. Что-то в нем было особенное. Пожалуй, искренность. Вот чем он притягивал к себе. И эту черту можно было разглядеть в нем, даже не вникая в то, о чем он говорит.
Мирас тоже заметил друзей, растянув губы в добродушной, но какой-то измученной улыбке.
— Как дела, друг? — спросил Жека по-казахски. Это была одна из немногочисленных фраз, которую он мог произнести без ошибок.