— Еще как выстоим! — вмешался тут Аргынтай. — Главное, чтобы Жалантос выполнил обещание.
— Три года назад не подвел, не подведет и сейчас, — отчего-то задумчиво проговорил султан.
— Но ведь он воевал против твоего отца… — не к месту напомнил старую обиду Аргынтай. — Ты точно в нем уверен?
— А мне ничего другого не остается, — со странной улыбкой ответил Жангир.
Настало время переходить к главному — обсуждению плана битвы. Бухарцы продали казахскому султану только двести ружей. Впрочем, этого было вполне достаточно — многие сарбазы еще не научились с ними обращаться, а времени на обучение уже не оставалось. Двести ружей — по сто с каждой стороны. Остальные будут биться по старинке. С этим все понятно.
Следующий важный вопрос, который нужно было решить: кого послать в качестве приманки? Первым, чего и следовало ожидать, вызвался сам Карасай. Его решили поставить во главе отчаянной сотни, которой предстояло заманить ойратов в ущелье. Найману Коксереку и дулату Жаксыулу султан доверил командование стрелками. Основные силы должны были дожидаться врага в урочище Бестан.
Когда совет подходил к завершению, в ставку вошел Жиембет — батыр из рода Алшын. Ему было поручено закончить подготовку к встрече врага в дальнем конце прохода — узкой горловине, где султан планировал дать первый бой.
Тяжелой ношей на сердце Жангира опустилась жгучая тревога. Лишь бы план удался!
Глава 20. Аттан!
В стане казахов царила настороженность. Привычная обстановка изменилась до неузнаваемости. Никто не стал разводить костров. Женщины не готовили ужин. Собственно, никого из женщин уже не осталось. Султан отправил их по домам вместе с отступниками. Сарбазы столпились напротив главной юрты. О привычном соблюдении порядка построения никто уже не помышлял. Все с волнением ожидали окончания совета батыров, возобновившегося после ухода тех, кто не поддержал султана.
Солнце скатилось за холмы на востоке, и теперь все было залито тусклым светом полной луны. В воздухе витал аромат диких горных трав, впитавших весеннюю свежесть. Лагерь окунулся в тишину, которую нарушало лишь радостное пение сверчков.
Максат поймал себя на мысли, что на протяжении нескольких часов пребывает в непонятном трансе. Как, впрочем, и все остальные. Одна мысль в его голове сменялась другой, не оставляя никаких следов своего существования. Мозг был словно одурманен чем-то и как будто полностью отключился от контроля над телом. А оно между тем после затянувшегося оцепенения начинало ныть, напоминая о себе все чаще и настоятельнее.
Первыми Максат решил размять затекшие ноги. Поочередно поднимая и сгибая в колене то одну, то другую конечность, он стал оглядываться по сторонам. Все, кто находился сейчас рядом с ним, в том числе и Жека, оставались неподвижными. Взгляды шести сотен пар глаз были устремлены на полог юрты Жангира. Макс решил, что самое время объясниться с другом.
— Жека, — еле слышно шепнул он, почему-то не осмелившись позвать в голос.
— Ну, — откликнулся тот.
— Что будем делать? — деликатно поинтересовался Макс.
— А что надо делать? — не понял Жека.
— Они там обсуждают план битвы. Битва, судя по всему, состоится завтра. Надо решать, с ними мы или нет.
— А что, еще не поздно уйти? — оживился на миг Жека и тут же опомнился: — Кстати, а почему мы до сих пор здесь?
— А где нам еще быть? Ты до сих пор ничего не понял? Мы привязаны к ним.