Хрупкая девичья рука правила уверенно и жестоко, как и требовали смутные времена. Помогали ей в этом верные люди, бывшие рыцари упраздненных и распущенных орденов. Сын Мёртвого Генерала Торуса всегда был рядом с Элеонорой, обезглавливая наёмных убийц аристократов, которые не хотели централизации власти. Ларес вскрывал все заговоры. Кровавый Грифон лёг в основу королевской гвардии. Феоды захватывались одним за другим, Стенос вновь становился единым.

И тогда над Лименом загорелся Свет. Не солнечные лучи Аенора или Алиры, а чистое и святое сияние, как в самый тёмный день истории Стеноса. Король даже после своей смерти наблюдал за своим народом, направляя их и благословляя. Элеонора стала его наследницей и спасительницей, ей было суждено закончить то, что не успел величайший из правителей. Больше в Стеносе не было храмов лживым богам, в ранг святого возвели смертного, сделавшего для них больше любых из высших.

И когда осколки земель были собраны, начался поход на зверолюдов, последний поход. И вперёд воинов вёл тот, кто когда-то сражался бок о бок с Королём. Зерен Нерушимый вёл армии в бой, не зная поражений и страха. Бывший деревенский дровосек, который стал примером для всего королевства.

— Они атакуют, — произнёс помощник, наблюдая как зверолюды начинают наступление.

— Открыть огонь, — скрипя обливающимся кровью сердцем произнёс Зерен.

Он прошёл через сотни сражений, но так и не научился жертвовать людьми. Каждая смерть солдата для него была новым ударом. Его наставник и друг Трифис всегда легко делал выбор, выбирая меньшее зло. Лучше спасти тысячу, пожертвовав сотней, это логично и правильно. Но от таких выборов Зерен не мог спать по ночам, наверное, он так и остался тем наивным сельским дурачком в розовых очках.

Катапульты отправили в небо снаряды с малахитовым порошком, новым словом войны. Ларесу требовалось огромных усилий, чтобы достать это опаснейшее оружие, которое уже вовсю использовали зверолюды. Эта была "разбавленная" версия с низкой концентрацией, ключевой ролью было поражение обычных солдат, а не сильных генералов. Творения эльфом, которые наверняка зарабатывали горы золота на таких войнах по всему континенту.

От низкой концентрации яда смерть становилась ещё более болезненной. Как и в случае с насыщенным малахитовым порошком вылечить несчастного было невозможного. Только из-за меньшей концентрации он умирал дольше, в диких муках. Милосерднее всего было убивать несчастных, тогда смертные придумали новое слово в войне.

Снаряды упали прямо перед первой линией, казалось пустой обороны. Зверолюды покрылись дрянью с ног до головы, самые слабые падали и умирали. Большинство продолжали мчаться, зная, что уже мертвы. Стоит только прокажённому коснуться, испачкать малахитовым порошком здорового, то на тот свет отправятся уже двое.

И когда зверолюды уже собрались перепрыгивать через первую пустую траншею, где зависло малахитовое зарево, в небо поднялись копья. Уже мёртвые воины, истекающие кровью и выплёвывающие лёгкие, не боялись смерти, отказывались умирать на постелях. Их Король отдал ради них свою жизнь, умереть с пользой стало их единственным желанием.

Вскоре первая линия обороны была сметена. Зверолюды пробивались через пики, ступая по трупам собственных союзников. Зерен находился на возвышении и смотрел за всем с ужасом. Как людские крики становятся ничем не отличимыми от звериных. Генерал хотел бы умереть вместе со своими воинами, но не мог, на нём лежит ответственность, он лидер и символ.

В атаку побежала панцирная пехота, гремя стальной бронёй. Их целью было уничтожение огромного зверя, великого предка зверолюдов, гигантского медведя, ростом в пять метров. Громадина разрывала людей, прорываясь через оборону.

— Чёрт, мы так проиграем! — заметил один из командиров, и после одобрения отправился в бой со своими людьми.

— Осталось ещё немного. Нам нужно только продержаться… — произнёс Зерен, смотря на горизонт, где кончалось ущелье и начиналась столица зверолюдов: против людей сражались все оставшиеся силы кланов Тамиры.

Строй дрогнул, воины стали отступать, не в силах сопротивляться звериному натиску, пусть даже находились на возвышении и были облачены в сталь.

— Стойте, вы не должны рисковать собой, — произнёс один из помощников, но Зерен уже поднялся из укрытия в полный рост, чтобы его видели все воины.

Он смотрел на уставших от войны ветеранов, чьи лица были покрыты грязью и кровью. Солдаты же смотрели на человека, которого ставили в пример наравне с Королём. Зерен ничего не говорил, потому что не знал, что сказать. Но слова и не были нужны.

Правая рука с молотом взметнулась к небу и свет озарил всё поле боя. Не яркий слепящий свет потомственных рыцарей ордена Святого Орла. Не солнечный свет богов юга. Обычное белое сияние, в котором даже энергии толком не было. Просто свет.

Зерен так и не достиг успехов в магии, за весь свой путь он освоил только одно заклинание, укрепление собственного тела. Генерал довёл его до совершенства, но ничего нового выучить не мог. Он был простым и грубым воином, а не искушенным знаниями волшебником.

И однажды, в одном из боёв, когда поражение было близко, а смерть дышала в затылок, Зерен поднял свой молот как сейчас. С уст слетели невнятные слова, генерал не был ни умелым стратегом, ни красноречивым оратором, а просто хорошим солдатом. Речь не смогла вернуть воинам боевой дух. Тогда молот засиял.