Глава 43

Пассажиры

Поднимем бокалы за возвращение и Победу? Потом поднимем, когда до дома доберемся!

– Давай! – кричу. – Алешка, ищи ориентиры!

Чего их искать-то? Небо звездное. Внизу тоже ни облачка – поверхность видна. Хоть и высоко мы, альтиметр показывает двадцать четыре тысячи футов – на семь триста опять закинуло, но огоньки внизу. Тут соображаю:

– Проша? Когда к динозаврам отправлялись, облачность была. Куда теперь занесло?

Хотя не волнуюсь особо. Огоньки реденько так проскакивают кое-где, затемнение, получается, не соблюдается. Но время наше. В джунглях точно ничего не светилось, кроме вулканов. А тут и Алексей подоспел:

– Звезды наши. Точняк! – сквозь слова смеется.

– Так что, небольшая ошибка? – спрашиваю я все-таки.

– А с чего ей большой быть? Проша же говорил о промахе до десятитысячной процента.

– Ну, это мелочи, какая-то десятитысячная.

– Та я ее, родимую, пешком пройду, на брюхе проползу! – взахлеб кричит Галюченко со своей верхней турели.

– Я с тобой, пожалуй, Петр Иваныч, – поддержал я, – только, чур, не на брюхе. Я по реке сплавляться буду, так и пойдем. Ты – пехом, я на бревне, например, хоть поговорить можно будет, а то скучно одну десятитысячную-то, сейчас Алешка нам вот посчитает, сколько это в километрах…

– Думаю, фриц, глядя на это, – подключился Константин, – со смеху подохнет.

– И конец войне этой наступит, Костя, – ответил я. Я взглянул на немца. Сидит, к иллюминатору отвернулся, только вряд ли что там видит. Смотрит так – в одну точку будто. Перестали мы его пленным ощущать. А он? Кто ж ответит? Вроде по-людски на нас смотрит, а может, это такая тактика со стратегией, как сказал Алешка тогда, на дереве? И дальше что? Опять за Гитлера воевать пойдет. Или не пойдет. Вот сейчас видно, что тошно ему. Но отчего тошно-то? Оттого что свои рядом? Вон, рукой подать, а мы его в плен везем.

– Алексей, координаты посчитал?