Мы пошли по направлению к реке, но не перешли ее. В этой части города оживленное уличное движение не утихало даже ночью. Здесь находились зрелища: театры, мюзик-холлы, залы иллюзионистов и фокусников. Заведения, где можно поесть и выпить: пабы, рюмочные, кухни-столовые, пирожковые лавки, устричные и рыбные лотки. Развлечения высокие и низменные. Билли на ходу делился мнением о каждом заведении и о том, что в нем подавали, о том, какие люди там бывают, о ценах и вероятности хорошо провести время. Он предупредил меня беречь мой кошелек от шпаны и карманников, околачивавшихся на каждом углу и в каждом дверном проеме.

– Люди готовы на все, Хеми. В этом городе за одну ночь наживаются и теряются целые состояния, на каждом шагу подстерегает голод, стоит лишь оступиться. – Билли сказал, что сам он всю жизнь испытывал судьбу, пока не приноровился к ее превратностям настолько, чтобы считать себя с ней на равных. Иной раз я с трудом поспевал за речевыми оборотами Билли Нептуна, но он был так благозвучен, что я с удовольствием отдался журчанию его голоса. И он с удовольствием этим пользовался. Для меня язык улиц навсегда останется стремительным и мелодичным словесным потоком, который Билли с готовностью извергал при каждом удобном случае. Это была его песнь.

Оглядываясь назад, я вижу, каким романтичным и глупым мальчишкой был тогда. С самого первого дня Билли рассказывал мне об опасностях, жажде и голоде, царящих на его родных улицах. Я не вполне понимал его, хотя мне и казалось наоборот. Я кивал и улыбался или изумленно хмурился, но я был всецело поглощен благозвучностью его языка, высотой зданий и основательностью дорог, скоплением людей, превышавшим население всех островов Новой Зеландии. Билли не смог бы сорвать шоры с моих глаз, даже покажи он мне труп. Грязь под ногами и ночные тени сулили одни приключения. Глядя мне в глаза и видя в них лишь ответное сияние собственных, Билли наверняка понял, что ему встретился товарищ, готовый ко всяческим забавам и потехам, но мало разумеющий в вопросах более серьезного толка.

Итак, Билли нашел «Джордж» и купил мне кружку пива. Меня почти тут же охватило тепло, которое разлилось до кончиков пальцев ног и принялось дразнить мои чувства. Мои конечности и губы вскоре обмякли и потяжелели. Дневное возбуждение и вечерние удовольствия одолели меня. Пиво было темнее и крепче, чем все, что мне прежде доводилось пробовать.

Казалось, Билли знал всех. Через некоторое время я понял, что он вряд ли был знаком с каждым настолько близко, как казалось; он просто приветствовал каждое новое лицо так, словно они всю жизнь были накоротке. «Ты как?» – осведомлялся он у незнакомца самым панибратским тоном, или: «Как дела, Томми?» – даже если знать не знал, так ли на самом деле звали его товарища. Мне очень нравилось то, как по-свойски он со всеми общался. Дамам это тоже нравилось, уж поверьте, тем из них, кто часто бывал в таких заведениях. Я был наивным мальчишкой, но понимал, что это были совсем другие люди, чем те, с кем я общался до тех пор. Мы сидели на одной длинной низкой скамье, прямо посреди комнаты. Более уединенные кабинеты, отделанные темным деревом и с красивыми стеклянными окнами, были уже заняты. Рядом с нами бурлил поток посетителей, которые приходили и уходили, ставя на стол свои напитки и зачастую выпивая их стоя. Шум стоял ошеломительный. Нам приходилось кричать друг другу.

– Итак, что ты думаешь об этом «Джордже», Хеми?

– Это прекрасное место, и я очень доволен напитком, – крикнул я.

– Разве мы не все довольны напитками, друг мой?

– Да, осмелюсь заметить, вы даже чуть перебрали. – Это прозвучало от молодого человека, который подошел как раз в тот момент, когда собравшиеся бурно приветствовали скрипача, начавшего играть, расхаживая по залу. – Мне потребовался весь вечер, чтобы понять, где тебя искать, Билли.

– Мои извинения, Генри, я позабыл что мы условились о встрече. Но посмотри, кто тут со мной! Это Хеми Понеке, сын вождя из Новой Зеландии, который впервые вышел в свет в столице Англии. Разве он не прекрасный представитель рода человеческого?

Генри оглядел меня с головы до ног.

– Не спорю, Билли, представитель прекрасный, но настолько ли, чтобы помешать тебе выполнять привычные обязательства? Вряд ли. Давай возьмем его с собой в театр и посмотрим, есть ли там что забавное.

Билли обнял друга за талию. Я думал, что это такой знак дружбы, с которым я в Лондоне еще не сталкивался, но затем Билли ухмыльнулся мне и, притянув Генри к себе, поцеловал его в губы – самым удивительным и затяжным образом. Генри не выглядел удивленным, но в конце концов встал и вытер рот, прежде чем осушить свой стакан и подмигнуть мне.

– Не обращайте на него внимания. Билли – позер в чистом виде. – Генри протянул мне руку, и я заметил, что она была маленькой и нежной, хотя и огрубевшей от работы. – Генриетта Лок. Но зовите меня Генри. Так уже все устроено, мистер Понеке, что этот джентльменский наряд облегчает мне жизнь столь же часто, сколь и усложняет. То, что Билли лапает меня в пабе, определенно не к месту.

А потом я заметил форму скул Генри, ее куртку, слишком свободную в плечах. Я снова рассмеялся и ощутил такую огромную привязанность к двум своим новым друзьям, что осушил стакан одним веселым глотком, встряхнув головой, когда ставил его обратно. Вставая, Билли похлопал меня по плечу.

– Ты не познаешь женщину, пока не познаешь женщину, которая уверена в себе, как мужчина.

Я не сказал Билли, что пока еще не познал женщину вовсе. Или что от их с Генри шарад у меня шла кругом голова. Но я подумал, что они прекрасная пара, и хотя это было необычно, вспоминая собственное воспитание, могу сказать, что мне случалось видеть, как мужчины и женщины играли в то, кто из них больше походит друг на друга. Тем не менее я знал, что в христианском мире мужчине было табу быть с другим мужчиной, и маленький розыгрыш Билли с Генри сбил меня с толку единственно по этой причине.

Билли потянул меня за собой.

– Давай, Хеми, мы найдем и тебе кого-нибудь для поцелуев, пока ночь не кончилась.

Я заколебался, и он оглянулся.