Мессинг ударил его мыслью – стоять смирно. Не дергаться. Он сел прямо, затем, пошатываясь, встал, спотыкаясь побрел к выходу. Сзади к Вольфу тут же подскочили два негодяя, один из них ударил его по голове резиновой дубинкой. Какая-то женщина в ресторане вскрикнула. К их столику подскочил официант, за ним не спеша двинулся метрдотель. Вилли Вайскруфт, воспользовавшись тем, что Мессинг взвыл от боли, воспрянул духом и, показав значок, успокоил публику:

– Не беспокойтесь, все в порядке. Задержан террорист. Прошу сохранять спокойствие.

Тупая боль в затылке мешала Вольфу сосредоточиться. Двое сопровождавших Вилли полицейских в штатском подхватили его под мышки, заставили встать. Вилли приблизился вплотную и прошептал, гнусно изменив лицо:

– Веди себя прилично. Это для твоей же пользы. Ты меня понял?

Мессинг кивнул.

Боль проходила. Он собирался с силами, а посему вел себя как покорная овца. Он расплатился, они вышли из ресторана на перрон, дружно направились в сторону подземного перехода. Спустились в переход. В этот момент на вокзале объявили посадку на поезд, следующий до Варшавы.

В переходе Вольф решительно задвигался, потребовал, чтобы его отпустили. Вилли приказал ослабить хватку. Далее Мессинг пошел самостоятельно. Возможно, это помогло ему избавиться от ушиба о пол, который был бы неминуем, если эти остолопы по-прежнему держали его под руки.

На них напали сзади – ударили металлическими прутьями по головам. Они рухнули, как подкошенные. Вилли, на мгновение поддавшись испугу, выхватил пистолет, однако выстрелить не успел. Пуля одного из нападавших настигла его раньше. Вайскруфт рухнул на бетонный пол, а один из тех, кто свалил полицейских, поднял с пола чемоданчик Мессинга, сунул его в руку, затем передал сверток и шепнул:

– Документы и билет. Пятый вагон. До свиданья, товарищ. Удачи.

Он вскинул правый кулак до уровня плеча и потряс им. Вольф ответил им тем же салютом и бросился вверх по лестнице.

В переход спускался какой-то коммивояжер. Еще несколько ступеней, и ему откроются три тела, лежавшие на бетонных плитах. Надо поспешить.

Мессинг выбежал на перрон, бросился к составу. Возле вагона развернул сверток. Сверху лежала фотография Ханни. Это была замечательная фотография, лучше не бывает…

Он протянул билет проводнику. Не теряя присутствия духа, проследовал в вагон. Поднимаясь по ступенькам, поинтересовался:

– Когда будем в Варшаве?

– Ранним утром, господин.

Мессинг многозначительно, с достоинством кивнул, нашел свое купе. Оно было свободно.

Можно было дать волю слезам.