– Только дай мне секунду, лады?

– Я дам тебе аж десять, зануда. А потом вызываю подкрепление.

София отшатывается от меня:

– Ты должен отпустить меня, Дэн.

Я хватаю ее за плечи, глядя ей глаза в глаза:

– Ладно, дорогая. Тебя посадят в машину и отвезут в город для допроса. На самом деле они просто шарят впотьмах, потому что у них нет ничего, кроме телефонного звонка пьяной биполярной женщины, которая даже ничего об этом не помнит. Не говори ни слова, пока я не привезу туда адвоката, но даже после этого вся твоя история – «Я не помню». Уяснила?

– Я не помню, – повторяет София, а затем пытается выдавить из себя отважную улыбку.

Сердце у меня падает. София будет говорить все, что я велю, пока дверь комнаты для допросов не захлопнется за ней, и тогда она скажет все, что велит ей депрессия. Я чувствую, как конечности у меня покалывает, а периферию зрения поглощает тьма, и на секунду понимаю отчаяние Софии.

– Всё в порядке, малыш, – говорит она, поднимая руку, чтобы погладить меня по щеке. – Так оно лучше.

Ронни похлопывает по своим наручникам, и я понимаю, что мое время истекло. Если я не отпущу Софию прямо сейчас, кандалы будут извлечены и подкрепление ринется вверх по лестнице.

– Только продержись до меня, дорогая, – прошу я, чувствуя, что более готов расплакаться, чем когда-либо. – Продержись до моего подхода.

– Продержусь, Дэн, – обещает она, и я понимаю, что все кончено. Теперь она подпишет договор с дьяволом, только бы напроситься на наказание, которого она, по мнению ее расстройства, заслуживает.

Ронни берет Софию за запястья и мягко увлекает от меня, когда я замечаю фигуру у двери, и мое кельтское шестое чувство уведомляет меня, что сейчас все усугубится.

Куда уж к чертям тут усугубляться?

Мужик в дверном проеме выглядит так, будто его уделали в говно обезьяны. Волосы с одной стороны взъерошены, а с другой уложены в безупречную челку. На нем лазурный костюм с самыми натуральными золотыми эполетами – то ли ретро, то ли жестокое опережение вихляний моды, – а его мясистую верхнюю губу украшают усы а-ля Принс, извивающиеся в такт его тяжелому дыханию. Физически он особой угрозы не представляет, разве что вцепится мне в рожу и задушит своим пивным духом, но почему-то вид этого сального субъекта гасит последнюю искорку надежды, которую я пестовал, что сегодня дела могут обернуться к лучшему.

– Чё тут, черт возьми, творится? – Это первое, что изрыгает его рот с невероятным апломбом, будто он король той горы, на которой сидит, а вовсе не коротышка с гнусными волосенками и еще более гнусным костюмом. Затем он видит Ронни и металлические блики у нее на поясе, и все разительно меняется. Парень вытягивается в струнку и упирается взглядом в пол. Мгновенное и безоглядное подчинение.

«Бывший зэк, – осознаю я. – Да притом не такой уж бывший».

Я бросаю взгляд на Софию – глаза у нее распахнуты, будто она видит второе пришествие Элвиса и дышит часто-часто; такие вздохи – музыка для ушей любого мужчины.

И тут до меня доходит.

Господи, нет! Этот огрызок не может им быть. Я верю в совпадения, но это уж чересчур для совпадения. Это треклятое чудо.