В те годы мне иногда думалось, что немцы тщательно ведут учет понесенных государством убытков от пребывания советских войск на их земле и со временем предъявят нам счет к оплате за утраченное. Жизнь частично подтвердила мои опасения. Претензии о нарушении экологии уже имели место. Станет Россия еще слабее — появятся, возможно, и новые компенсационные требования.

Измена Родине — страшное сочетание двух слов, подобное слепящему выстрелу в упор. Клятвоотступ-ничество относится к тем тягчайшим преступлениям, которые не искупаются.

Все началось довольно прозаично. 2 февраля 1974 года в середине дня в моем кабинете в Потсдаме раздался телефонный звонок. Я снял трубку. Докладывал начальник особого отдела армии полковник Бойчук:

— Сегодня на рекогносцировку в Западный Берлин ездила группа офицеров. Все возвратились, кроме оперативного работника Мягкова. По заявлению офицеров, его видели последний раз во время остановки автобуса у дворца Шарлоттенбург. Попытки разыскать Мягкова оказались безрезультатными.

— Не совершил ли Мягков предательства? Как вы сами оцениваете возникшую обстановку? — спросил я у Бойчука.

— Не хотелось бы думать о плохом… Мягков как работник производит положительное впечатление.

Поступившие к концу дня дополнительные данные усилили тревогу. Появились серьезные основания подозревать Мягкова в предательстве, побеге на Запад. В тот же день вечером по указанию начальника управления я с группой оперативных работников и следователей выехал в город Фрейенвальде, где дислоцировался мотострелковый полк, оперативно обслуживаемый Мягковым.

Встречаться с Мягковым мне никогда не приходилось. Пока мы ехали, я пытался, опираясь на полученную информацию, представить себя Мягкова. Искал причины, толкнувшие его на столь бесславный путь. Измена со стороны офицера военной контрразведки казалась противоестественной. Не покидала надежда, что подозрения ошибочны, все образуется и станет на свое место. В общем, тяжелые и противоречивые мысли теснили друг друга.

В Фрейенвальде оперативная группа осмотрела кабинет и вскрыла сейф Мягкова. Отсутствовали личное оружие, некоторые служебные документы и записи. Не составляло труда предположить, что Мягков захватил их с собой.

Поздно вечером состоялась встреча с женой Мягкова, миловидной молодой женщиной. Обстановка квартиры, коллекция пустых иностранных бутылок из-под вина, телефонный аппарат на полу и другие житейские мелочи отдавали духом богемы. Из рассказа и ответов на вопросы супруги Мягкова напрашивался вывод, что о замышляемом им побеге она ничего не знала. Удивляло другое — отсутствие всяких переживаний и полное безразличие к судьбе мужа. Создалось впечатление, затем подтвержденное следствием, об отсутствии у супругов Мягковых добрых человеческих отношений, взаимных симпатий и привязанностей.

С этого дня вместе с прибывшей из Москвы комиссией КГБ велось кропотливое разматывание нити причин и обстоятельств измены Мягкова. Параллельно шла работа по локализации возможных последствий предательства для обеспечения безопасности войск.

Алексей Мягков родился летом 1945 года в многодетной крестьянской семье. В 17 лет поступил в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище и окончил его в 1966 году в звании лейтенанта. В течение двух лет служил в десантных войсках в Литве, затем его взяли в органы государственной безопасности. В самом начале 1969 года, после завершения учебы в школе военной контрразведки, он получил назначение в Управление особых отделов КГБ по Группе советских войск в Германии. Служба в армии и органах безопасности складывалась для Мягкова благоприятно, давала возможность достаточно полно реализовать себя.

В чем же тогда побудительные мотивы предательства Мягкова? Внимательное исследование его личной жизни, поведения в военном училище, за границей, среди сослуживцев и знакомых, до и после побега в ФРГ позволяло выделить два основных обстоятельства. Первое: в заявлениях Мягкова, рассказах о своих курсантских и чекистских «подвигах» просматривались завышенная самооценка, бахвальство и явное предрасположение к авантюризму. И второе обстоятельство: Мягков оказался человеком низких нравственных качеств. Вопреки запрету поддерживал интимные связи с немецкими женщинами легкого поведения. Очевидно, его пугала возможность возвращения в Советский Союз.

Находясь на Западе, сам Мягков утверждал, что на побег его толкнули политические причины. Однако газеты ФРГ, ссылаясь на оценки БНД, усматривали эти причины, скорее всего, в страхе Мягкова быть наказанным за свои «любовные похождения в ГДР».

Непосредственное начальство Мягкова не заметило его подготовки к переходу на сторону ФРГ, поскольку плохо знало Мягкова как человека и работника, слабо контролировало его оперативную деятельность и поведение.

Что же выяснилось о самом побеге Мягкова? Выехав 2 февраля 1974 года в Западный Берлин, Мягков использовал остановку у дворца Шарлоттенбург для того, чтобы оторваться от группы. Пока офицеры фотографировались, он проник в музей и по-немецки обратился к сторожу: «Я капитан Советской армии, хочу остаться на Западе, позовите полицию». Мягкова проводили через заднюю дверь к полицейскому автобусу и, уложив на пол, вывезли незамеченным с территории дворца. Беглеца сразу же доставили в отделение британской военной полиции и той же ночью отправили самолетом в ФРГ.

В дальнейшем западногерманская разведка работала с Мягковым на одной из конспиративных квартир около года. За это время его с предосторожностями вывозили в отделение ЦРУ во Франкфурт и в Лондон для встречи с представителями МИ-5. В декабре 1974 года допросы Мягкова закончились. Ему вручили западногерманский паспорт со штампом «человек без гражданства» на имя Алекса Вагнера.

Чтобы заслужить доверие и укрепить свое положение в глазах западных спецслужб, получить материальную поддержку, Мягков действовал так, как обычно и действуют изменники: выдал противнику секреты об известных ему формах и методах работы органов безопасности, структуре и системе подготовки кадров военной контрразведки, сообщил данные на сотрудников КГБ и другую информацию.

При активном участии разведчиков западных спецслужб Мягков подготовил и издал свои «воспоминания» под названием «КГБ изнутри». Книга полна вымыслов, сплетен и рассуждений авантюристического пошиба. Стремясь набить себе цену, он затрагивает в книге вопросы, в которых абсолютно не компетентен. Рассказывает о «коммунистическом влиянии на парламент Великобритании», утверждает, что «8000 немцев работают в пользу восточных разведок», а «выход Франции из НАТО — это дело рук КГБ» и тому подобное.

Предательство Мягкова широко использовала западная пропаганда для компрометации советской политики, органов КГБ и наших взаимоотношений с ГДР. Измена Мягкова не имела прецедентов в послевоенной истории органов армейской контрразведки. Из этого сурового урока последовали конкретные организационно-воспитательные выводы. Ряд руководителей, в их числе и я, понес строгие наказания от председателя Комитета государственной безопасности Ю.В. Андропова. Мягков как изменник был осужден заочно.