Это приятно, очень приятно — нам легко друг с другом, вокруг уютная атмосфера праздника, и мы снова просто Мик и Филдинг. Но чувство умиротворения длилось не более пары минут, ровно до того момента, когда я осознал, насколько близко сидит Филдинг. Коварное воспоминание о том поцелуе прокатилось волной жара и напряжения, сжав мои яйца, и вызвало тревожное и неразумное чувство. Но я был в полной решимости провести приятный рождественский вечер, поэтому проигнорировал сигналы тела и не двинулся с места.

Филдинг, глядя на елку, прочистил горло.

— Так вот, я тут подумал…

— О чем?

Он нервно облизнул губы.

— Мы должны попробовать поцеловаться еще раз. Я был так… сбит с толку. Я даже не уверен, что ответил на твой поцелуй.

Я недоверчиво фыркнул.

— Конечно, Филдинг, ты поцеловал меня в ответ.

— Да, но… Ты проявлял инициативу и контролировал. Теперь мне нужно понять, смогу ли я это сделать.

Слова, как свинцовый шар, повисли между нами, плавая в воздухе. Мой пульс участился, а бабочки в моем животе трепыхались, будто пытались скрыться от летнего муссона.

— Это не очень хорошая идея, — тихо сказал я. — В прошлый раз я едва сдержался.

— Что? — Филдинг удивленно посмотрел на меня.

Я твердо встретил его взгляд.

— Сам знаешь что.

Филдинг густо покраснел и уставился в свою чашку. Его руки дрожали. Он тяжело дышал, разглядывая напиток.

— А что, если я не хочу, чтобы ты останавливался? Я хочу, чтобы ты научил меня, Мик. Чтобы это был ты.

Я ощутил прилив уже знакомой, неконтролируемой похоти. Очевидно, он говорит не о поцелуях.

— Филдинг, — предупредил я.

— Мик, — ответил он, свирепо глядя на меня.

Ебать.