– Так что не сумлевайтесь, вашбродь, я самолично видал, как их высокопревосходительство господин вице-адмирал мальцу бумагу выписали! Они у меня ишо бескозырку взяли, в подарок ентому самому гимназёру!
И боцманмат кивнул на бескозырку, которую я продолжал сжимать в левой руке.
– Ну допустим… – согласился мичман. – Но это не объясняет, как вы, молодые люди, оказались на броненосце. И уж тем более непонятно, почему вы решили нанести визит в такую рань – когда „Петропавловск“ снялся с бочки, пробило только пять склянок.
Какие ещё „склянки“? В книгах что-то такое, кажется, мелькало, но уточнять я, как обычно, не стал – отложил на потом. Вот и дооткладывался…
Заметив моё недоумение, Шишко снисходительно усмехнулся:
– Желаете изучать морское дело, юноша? Вот вам первый урок: „бить склянку“ – значит отмечать ударами колокола каждые полчаса. Счёт начинают в половине первого пополуночи: один удар – одна склянка; два удара – две склянки, в час. И так до восьми склянок, в четыре часа пополуночи. Затем счёт начинается снова. Сами подсчитаете, сколько это – пять склянок?
Я пожал плечами – поди сообрази вот так, с ходу…
– Пять склянок – это шесть тридцать пополуночи. Ну да ладно, привыкнете…
Башня чуть дрогнула; оба ствола синхронно опустились, потом задрались – и снова вниз, пока не замерли, уткнувшись в невидимую точку на горизонте. Клацнув петлями, в боку распахнулся овальный люк, и из жаркого нутра башни появился офицер. Вся физиономия у него была в пятнах машинного масла; фуражку он прижимал локтем, протирая ладони ветошью. Где-то я его уже видел… но вот где? Нет, не вспоминается…
– С тебя завтра коньячок в „Звёздочке“, дюша мой! – жизнерадостно заявил новоприбывший. – У них там как раз бесподобный шустовский доставили, из Читы. Восьмилетний! И не сочти за труд – вразуми боцмана, пускай наведёт страх Божий на своих храпоидолов. Они, когда окатывали палубы перед боем, струёй из брандспойта угодили прямёхонько в амбразуру. Вот и пришлось тебе выцеливать япошат на два лаптя правее солнца. Но благодари моё доброе к тебе расположение – сгоревший предохранитель в цепи вертикальной наводки я отыскал. Сейчас гальванный старшина его поменяет, так что валандаться с ручным приводом вам больше не придётся.
Ну да, верно! Дерево перед боем обильно поливали водой, чтобы доски палубного настила не загорались от раскалённых осколков. Если верить книгам, это не очень помогало – многие русские корабли страдали в бою как раз от пожаров, причём в первую очередь горел деревянный палубный настил. Посоветовать, что ли, отодрать настил и покидать за борт? Нет, сначала надо добраться до адмирала, а уж потом давать советы. Но, выходит, они собрались идти в бой? Надо выяснить, какое тут сегодня число…»
– Да непереживай тытак, Константин Александрыч! – отозвался мичман. – Будет и коньяк в «Звёздочке», и всё прочее, чего душа пожелает, – сподобит только Создатель стать на бочку. А за цепь наводки спасибо, мои башенные будут за тебя Бога молить и даже свечки поставят у отца Алексея – конечно, если не забудут за трудами праведными. Верно, Задрыга?
– Как можно, вашбродь! – с готовностью ответствовал боцманмат. – Оченно мы благодарные, потому как службу понимаем!
Офицер, которого назвали Константином Александровичем, полез из башенной двери на палубу. Выбравшись из-под брони, он извлёк из кармана платок и принялся вытирать лицо. И тут я его узнал – с этим офицером мы познакомились в книжной лавке Померанцева. Он ещё назвал фамилию… Унковский кажется? Да, точно, минный лейтенант Унковский, Константин Александрович. А про то, что служит на «Петропавловске», лейтенант не упоминал.
Опять совпадение? Не многовато ли – после Задрыги?
– З-здравствуйте, господин лейтенант. Вы меня не помните? Я ещё покупал книжки, и вы помогли выбрать…
Минёр с недоумением уставился на меня, затем лицо его озарилось улыбкой:
– Как же, как же, припоминаю! Вы, юноша, интересовались боевыми кораблями и приобрели, если мне память не изменяет, благотворительный альбом «Русский военный флот»? Солидная покупка! А теперь вот решили углубить знания практически, нанеся визит на наш «Петропавловск»? Ну вот, сподобились в бою побывать, поздравляю! Но как вы сумели попасть на броненосец, когда эскадра выходила в море? Куда ваши родители смотрели, хотелось бы мне знать?
– Вот и мне это крайне любопытно, – заметил за нашей спиной мичман Шишко. – Несмотря на то, что у молодых людей имеется личное приглашение адмирала – всё честь по чести, подпись, печать – «дозволяется посетить с образовательными целями военный корабль Тихоокеанской эскадры».
– Дивны дела твои, Господи! – покачал головой Унковский. – Так вы заблудились? У нас здесь это очень даже просто, особенно для непривычного человека: палуба броненосца похлеще иного лабиринта. А бродить вне брони, одним, без присмотра, да ещё перед боем – занятие самое отчаянное!