Азалия встала и отряхнула леггинсы. Она внимательно наблюдала за мной и мамой. Может быть, она не была уверена, дружеская это перепалка или какая-то давняя ссора – мой тон разговоров с мамой всегда был немного напряженный, даже самые искренние чувства я выражала неохотно. Иногда, когда она приезжала навестить меня в Лос-Анджелесе, Такер говорил мне, что я была слишком строга с мамой. Но я знала, что это потому, что ей нравилось изображать из себя немощную старушку рядом с ним, хотя на самом деле она совсем не такая, даже несмотря на свой возраст. На самом деле, чем старше я становилась, тем меньше она, кажется, старела. Почему так?

Я улыбнулась сначала Азалии, потом маме, пытаясь успокоить их обеих.

– Ну как, понравился тебе поход, Азалия? – спросила я.

– Очень понравился! – воскликнула она. – Марла, спасибо, что взяли меня!

– В любое время, милая. Для меня это не проблема. Знаешь, когда Миа была маленькой, она и ее брат доставляли мне море забот. Каждый раз, когда я оборачивалась, они исчезали, Энди оказывался в десяти футах на каком-нибудь дереве, а Миа кричала ему, чтобы он и ей показал, как залезть.

Азалия перевела взгляд на меня.

– У тебя есть брат? Я тоже хочу брата.

Мама посмотрела на меня.

– Ты ей не сказала?

– Ей всего девять, мам, – ответила я. – К слову не пришлось.

– Не пришлось что? – спросила Азалия.

– Это никогда не приходит тебе в голову, Миа. Иногда я боюсь, что ты предпочла бы делать вид, что его вообще никогда не существовало.

Это даже отдаленно не соответствовало действительности. Я предпочитаю делать вид, что он никогда не умирал, что он просто где-то «за сценой», и если он мне понадобится, то тут же прибежит. Но я не могла сказать об этом маме. Это только укрепило бы ее веру в то, что я живу в мире фантазий, созданном мной же.

Вместо этого я ответила:

– Азалия, Энди скончался шесть лет назад.

– О, – отозвалась она. – Моя мама тоже умерла примерно в это время. Это был рак?

Мама покачала головой.

– Автомобильная авария. Просто трагическая случайность.

Я услышала нарастающие эмоции в ее голосе, и это ранило мое сердце. Я ужасно скучала по Энди, правда скучала. Но ее горе неизмеримо. Она была его матерью. Он был ее единственным сыном. Когда ее голос сорвался, и она сжала губы, чтобы сдержать слезы, я обняла ее и притянула к себе. Интересно, есть ли «достаточное» количество времени, чтобы оплакивать брата? Собаку? Помолвку? Сына? Почему кажется, что в ее жизни не прошло и дня с тех пор, как Энди был здесь, тогда как для меня это были самые долгие шесть лет в моей жизни?

– Мама, – позвала ее я, пытаясь перевести разговор на что-нибудь более мягкое, чтобы уберечь ее от слез. – Думаю, мне нужен рецепт твоих куриных ножек. Твоя кожа действительно выглядит здорово.