Джессика раскинула руки в разные стороны, как будто хотела закричать.

– Очевидно, все же опубликовала, – возразила она. – Потому что я же его вижу. Пейдж, ты правда выложила это?

– Выложила? – спросила я. – Понятия не имею, о чем ты.

– Ты оставила этот «момент расстройства» на экране, прежде чем убрать телефон? – спросила она. – Или полностью удалила его, как поступил бы здравомыслящий человек? Чтобы не было возможности случайно опубликовать его из-за свайпа или клика по ошибке?

– Ты же не думаешь… – начала я.

– Я знаю, – отрезала она. – Посмотри сама.

Я разблокировала телефон.

Какой ужас.

Комментарий за комментарием люди оскорбляли меня, обзывали, выражали боль и предательство, высмеивали одну из моих наиболее часто используемых идиом. В тренде появился новый хэштег #РадиВсегоСвятого. Появился мем, который начинался словами «ЭЙ, ПРИДУРКИ». Похоже, он использовался исключительно для того, чтобы предупредить людей, что @Mia&Mike просто использует своих подписчиков для получения спонсорских денег и славы. Я закатила глаза на это утверждение.

– Ну, конечно, она так и делала, – сказала я себе. – А чем именно, по их мнению, она занималась? Некоммерческой деятельностью?

Джессика покачала головой, глядя на меня, и я заметила, что она действительно расстроена.

– Пейдж, – сказала она. – Это плохо. То, что ты сказала, довольно подло. Я имею в виду, что я тоже подписчица Мии. Это то, что ты думаешь обо мне? Что я дура, которой следует выйти из Интернета и отправиться на улицу? И, черт возьми, почему ты вымещаешь свой гнев на медитации? Когда медитация причиняла кому-то боль?

Я поднесла руки к лицу.

– Джессика, мне так жаль! Это было направлено не на тебя. По какой-то причине я начала расстраиваться из-за комментариев, которые Миа получает каждый день. Не только те, которые ты видела, но и действительно злые, которые мне приходилось удалять, кажется, каждые десять минут. И теперь я понимаю, что все жалуются, потому что, что бы я ни говорила, они просто хотят пожаловаться, и они думают, будто я человек без чувств и проблем. Что бы я ни говорила, они сравнивают это со своей собственной жизнью и находят то, чего их жизни не хватает, даже если я буквально говорю им наслаждаться тем, что у них есть! – Я вздохнула. – В каждом комментарии так много нужды, печали и просто нытья, независимо от того, что мы публикуем, когда и как часто. Тогда, в том кафе в городе, ты сказала, что мы создаем контент! Но мы создаем только discontent[10]!

Я сказала последнюю фразу очень громко, и Тим внезапно заговорил.

– Отличная фраза, – признал он. – Контент. Discontent. Можно я опубликую это в Твиттере? Я отмечу тебя.

Я указала на него вытянутой рукой.

– ВИДИШЬ?! – воскликнула я Джессике, хотя между тем, о чем мы с ней говорили, и тем, что он только что сказал, не было абсолютно никакой связи, кроме того, что обе фразы касались социальных сетей.

Она покачала головой, не понимая меня.

– Я вижу, что ты расстроена, но тебе нужно удалить этот пост. Ты только что передала свое собственное плохое настроение множеству других людей. Это ведь не цель того, что мы делаем, правда?