919

Там же. Стлб. 1674.

920

Ср.: «Указавши на огромную ответственность, выпавшую на долю партии, которая становится в Думе „большинством“ и благодаря этому связывает со своей тактикой не только партийную репутацию, но и весь ход политических событий в России, проф[ессор] Милюков во имя этого требует особой осмотрительности и вдумчивости. Необходимо очень верно взвесить все элементы политического положения, могущие влиять на определение задач деятельности в Думе… Зачем мы идем в Думу? Это, собственно, решено. Об этом говорит программа. Но как надо действовать в Думе, чтобы не обмануть доверия избирателей? Этот вопрос решается только тогда, когда выяснены наши силы и силы противника. Поэтому он не мог быть решен раньше и поэтому же он ставится теперь, после выборов и перед Думой. ‹…› „Настроение страны“ приходится учитывать главным образом с одной стороны: чего от нас ждет народ? Мы слышим два заявления. С одной стороны говорят, что народ ждет от нас прекращения смуты. С другой стороны утверждают, что народ ждет продолжения борьбы до полного осуществления народовластия. Первые ждут, что мы сдержим обещание — дадим все то, что обещает наша программа. Вторые говорят, что мы в такой работе возьмем на себя роль, брать которую не вправе: это дело правильно организованного представительства, а не такой Думы, какая есть. Проф[ессор] Милюков полагает, что дорога партии лежит между этими крайностями. Добиться правильного представительства — первая задача, но для этого необходимо обеспечить основные гражданские права, переустроить местное самоуправление. С другой стороны, сама жизнь выдвинула на первую очередь вопрос о коренной земельной реформе — вопрос национальный. Это еще не значит расширять деятельность Думы до так называемой органической работы; но это, во всяком случае, выводит ее за те узкие пределы, которыми хотели бы ее ограничить. И это нужно, чтобы успеть дать народу осязательные данные, по которым он мог бы составить собственное суждение о поведении его депутатов в Думе. ‹…› Партия будет стремиться к достижению указанных целей, не останавливаясь даже перед возможностью разрыва с правительством. Но она обязана принять меры, чтобы вся тяжесть вины и ответственности за столкновение, если таковое будет, пала на правительство» (Там же. Стлб. 1669–1671).

921

Имеются в виду события, давшие повод для досрочного роспуска II Государственной думы. П. А. Столыпин потребовал 1 июня 1907 г. от нижней палаты исключить из числа депутатов и привлечь к следствию 55 членов социал-демократической фракции и дать санкцию на немедленный арест 16 из них по обвинению в участии в подготовке вооруженного восстания. Государственная дума создала комиссию, поручив ей срочно рассмотреть обвинение, но в ночь на 3 июня социал-демократическая фракция была арестована, а позднее, в ноябре 1907 г., ее члены преданы суду.

922

Речь идет об обсуждении I Государственной думой проекта ее Обращения к населению по аграрному вопросу, происходившем 4–6 июля 1906 г.

923

Генеральные штаты (фр.).

924

Имеется в виду проект новых Основных государственных законов, переработанный в марте 1906 г. в Совете министров под председательством С. Ю. Витте.

925

Судя по всему, подразумевается следующее место из воспоминаний С. Ю. Витте: «Уже было решено, что мое место займет Горемыкин, который составлял новое министерство, а между тем Основные законы все не опубликовывались. До меня уже дошли слухи, что они и не будут опубликованы. Тогда уже, переехавши из запасной половины Зимнего дворца к себе в дом, я позвал по телефону генерала Трепова и сказал ему следующее: „Всем известно, что я уже более не председатель Совета министров, а просто член Государственного совета, и я не несу ответственности за последующие действия, но я вас все-таки прошу явиться сейчас же к государю и сказать ему, что я, как верноподданный его слуга, всеподданнейше советую ему немедленно опубликовать Основные законы, ибо через несколько дней (27 апреля) открывается Государственная дума, и если в эти дни до открытия Думы законы не будут опубликованы и Дума начнет действовать, не находясь в рамках этих законов, то последуют большие бедствия“. Генерал Трепов через некоторое время вызвал меня по телефону и сказал мне, что он передал государю в точности мои слова. 27 апреля (правильно — 25 апреля. — С. К.) законы были опубликованы с некоторыми незначительными изменениями» (Из архива С. Ю. Витте. Т. 2. С. 468).

926

С протоколами, а не стенограммами Особого совещания под председательством Николая II по пересмотру Основных государственных законов В. А. Маклаков мог ознакомиться по следующей публикации: Царскосельские совещания. Протоколы Секретного совещания в апреле 1906 г. под председательством бывшего императора по пересмотру Основных законов // Былое. 1917. № 4. С. 183–245.

927

«Чтобы понять происшедшее замедление в опубликовании Основных законов и характер сказанных изменений, — писал С. Ю. Витте, — следует иметь в виду следующее, сделавшееся мне известным лишь в 1907 г. от Владимира Ивановича Ковалевского, бывшего моим товарищем по посту министра финансов и вышедшего, когда я еще был министром финансов, в отставку. Я не хотел верить Ковалевскому, но он мне представил к своему рассказу доказательства, хранящиеся в моем архиве. Как только Совет министров представил проект Основных законов его величеству, он, конечно, сделался известным генералу Трепову, который познакомил с ним В. И. Ковалевского, прося Ковалевского обсудить этот проект и представить свои соображения. Ковалевский пригласил к обсуждению Муромцева (кадет, председатель Первой думы), Милюкова, И. В. Гессена (оба кадеты) и М. М. Ковалевского (культурный, образованный, либеральный ученый и теперешний член Государственного совета). Они составили записку, которая В. И. Ковалевским была передана генералу Трепову 18 апреля [1906 г.], значит, тогда же была представлена его величеству. Записка эта начинается так: „Выработанный Советом министров проект Основных законов производит самое грустное впечатление. Под видом сохранения прерогатив верховной власти составители проекта стремились сохранить существующую безответственность и произвол министров“ и т. д. в этом роде. Затем в записке говорится: „Во избежание коренной переработки проекта он принят в основание и затем в него введены частью более или менее существенные, частью редакционные изменения“. Далее следуют все предлагаемые изменения, сводящие власть государя к власти господина Фальера и вводящие парламентаризм, не говоря о крайне либеральном и легковесном решении целого ряда капитальнейших вопросов русской исторической жизни. Эта записка, по-видимому, поколебала его величество, и он не утверждал Основные законы. Наконец, под влиянием моего разговора с генералом Треповым по телефону, законы эти были утверждены, но, вероятно, в угоду советникам с заднего крыльца и под влиянием генерала Трепова, либерального вахмистра по воспитанию и городового по убеждению, были внесены в них несколько, впрочем, несущественных изменений. Главнейшие из них следующие. Ограничено право государя императора издавать указы, вследствие чего увеличилась так называемая законодательная вермишель, загромождающая законодательные собрания…; введено, что все указы государя императора должны скрепляться председателем Совета министров или подлежащим министром, что должно было представлять как бы тень парламентаризма, ответственность министров не перед одним государем; статья (39-я) о веротерпимости существенно сужена против редакции, установленной Советом [министров] и в Совещании под председательством его величества…» (Из архива С. Ю. Витте. Т. 2. С. 468–470).

928