876
См.:
877
На следующий день после приема у министра внутренних дел Ж. Клемансо В. Н. Коковцова принял президент Франции К. А. Фальер, который сообщил собеседнику по поводу займа: «Но вы должны быть готовы к тому, что это пройдет не совсем гладко, потому что здесь находятся ваши соотечественники, которые ведут самую энергичную кампанию против заключения вами займа, и вы встретитесь с тем настроением, которое создается ими в самых влиятельных кругах и не останется без серьезного влияния, хотя я надеюсь, что в конечном выводе вы достигнете благополучного конца. Вас поддержит министр финансов самым решительным образом». «Затем, — вспоминал В. Н. Коковцов, — не облекая своих слов в какую-либо тайну и даже не говоря мне о том, что он просит меня не сообщать никому о его беседе, президент республики, не называя мне имен, сказал мне буквально следующее: „Я сам был поставлен в этом вопросе в самое неприятное положение, и притом совершенно неожиданно. Меня просил один видный французский деятель (впоследствии я узнал, что это был не кто иной, как Анатоль Франс), чтобы я принял двух ваших соотечественников, которые желали бы мне засвидетельствовать свое почтение. Ничего не подозревая и предполагая даже, что я могу узнать в беседе с ними что-либо новое относительно положения в России, я охотно согласился на это, но был крайне удивлен, что эти господа прямо начали с того, что они являются ко мне с целью протестовать против предположения русского правительства заключить во Франции заем, не ожидая созыва новых законодательных учреждений и без получения их полномочий, что такой заем безусловно незаконен и, вероятно, не будет признан народным представительством, и, следовательно, я окажу прямую услугу французскому капиталу, избавивши его от риска потерять деньги, обращенные в такой заем. Я был до такой степени смущен этим визитом и самою формою обращения ко мне, что ответил этим господам, что они должны обратиться к правительству, а не ко мне, тем более что никакая кредитная операция во Франции не может быть заключена без его разрешения“. Из слов президента республики я понял, что визит к нему был сделан после того, что попытка этих русских людей добиться свидания с министром финансов не увенчалась успехом. Впоследствии имена этих двух лиц стали всем известны: князь П. Долгорукий и гр. Нессельроде. В бытность мою в Париже я нигде не встретился с ними…». «Много лет спустя, когда я, — вспоминал В. Н. Коковцов далее, — приехал в Париж эмигрантом, в начале 1919 года, меня посетил на рю д’ Асторг гр. Нессельроде». В. Н. Коковцов «спросил его, не разрешит ли он мне, — писал мемуарист, — узнать у него теперь, когда о прошлом можно говорить без всякого раздражения, как произошел весь этот эпизод с его участием в кампании против займа 1906 года? „Мы оба в эмиграции, — сказал я, — и можем без гнева говорить о том, что было и былью поросло“. Он сказал мне только, что предпочитает ничего об этом не говорить, и мы больше с ним не виделись» (
878
См.:
879
Эта глава была уже в сверстанных гранках, когда Милюков в № 5460 «Последних новостей» признал, что он ошибался, и подтвердил мою версию. Считаю долгом это отметить, хотя, к сожалению, всей главы по техническим условиям печатания переделывать уже не могу.
880
Весной 1936 г. лидер Партии радикалов Э. Эррио, выступая в палате депутатов, упомянул о займе 1906 г. и о том, что «даже либералы, как Милюков», грозили в свое время непризнанием займа. П. Н. Милюков печатно опроверг это обвинение, указав, что в 1906 г. Кадетская партия не только «не вела подобной пропаганды», но и «дезавуировала» П. Д. Долгорукова и В.А Маклакова, когда были получены сведения, что они «агитируют в Париже против признания займа». Однако 5 марта 1936 г. П. Н. Милюков опубликовал в «Последних новостях» статью, посвященную оправданию П. Д. Долгорукова и В. А. Маклакова, в которой сообщал: «Мне пришлось ответить г. Эррио печатно, что ни я, ни Партия народной свободы не вели подобной пропаганды, но, напротив, партия дезавуировала некоторых своих членов, когда были получены сведения, оказавшиеся, как увидим дальше, неверными, что эти члены агитируют в Париже против признания займа. Я пояснил в интервью, данном газете „Liberte“, что речь идет о двух членах партии: покойном Павле Дмитриевиче Долгорукове, расстрелянном впоследствии большевиками, и В. А. Маклакове. Должен признать, что и сам я до последнего времени разделял мнение, что такая пропаганда с угрозой неплатежа действительно велась обоими этими членами в Париже. Но теперь появились подробные объяснения В. А. Маклакова (в только что вышедшей книжке [№ 60] „Современных записок“), и мне удалось найти в моих старых бумагах краткое, но точное и обстоятельное объяснение князя Долгорукова, которое показывает, что я был не прав по отношению к моим партийным товарищам и что они в данном случае вполне разделяли мнение партии. К факту заключения займа перед самым созывом Думы, как к попытке освободиться от ее политического воздействия на правительство, мы все относились отрицательно. Но отсюда еще далеко до той заграничной кампании против займа и (буду говорить словами тогдашней моей статьи в „Речи“) до тех прямых и формальных угроз банкротством, которых требовали от нас группы более левые. Нечего и говорить, что все толки о каких-то прямых дипломатических переговорах о займе между партиями и иностранными правительствами — толки, так усердно распространявшиеся с целью дискредитировать партию, — есть сплошная ложь и клевета. Я указал тогда же, что требования левых „финансового бойкота“ правительства не новы: уже с 9 января 1905 года они обращались сначала к земским и городским съездам, потом к К[а]д[етской] партии, но что многочисленные посетители митингов Партии народной свободы должны хорошо помнить ее всегдашнюю аргументацию против непризнания долгов. А затем я формулировал точку зрения партии следующим образом: „Партия всегда считала, что ни одно правительство не может отказаться от исполнения обязательств, принятых на себя предыдущим законным правительством; и как бы высоко ни поднимались волны партийной полемики, эта аксиома политической азбуки не забывалась представителями партии“» (
881
Открывая 21 апреля 1906 г. Третий съезд Кадетской партии и указав на необходимость избрания его председателя, Н. И. Кареев сказал: «Я назову князя Павла Дмитриевича Долгорукова. (Собрание аплодирует.) Имя его достаточно известно, почему? — я позволю себе думать, что это не требует разъяснения. Я прибавлю только одно: за последнее время это уважаемое имя трепалось, делались попытки облить его потоками грязи, и мы все, уже ради протеста, должны заявить, что у нас председателем должен быть кн. Павел Дмитриевич Долгоруков. Предлагаю еще раз приветствовать его!» (III Съезд делегатов Партии народной свободы // Право. 1906. № 18. 6 мая. Стлб. 1668).
882
В заседании 27 ноября 1907 г. III Государственной думы, вспоминал В. Н. Коковцов, П. Н. Милюков «начал с резкого обвинения правительства в нарушении прав народного представительства заключением, именно мною, займа в Париже, в апреле 1906 года, не выждавши созыва Государственной думы. Тут мое положение было просто выигрышным. Не только потому, что заем 1906 года не имел никакого отношения к рассматриваемому бюджету на 1908 год, но в особенности потому, что пример первых двух Дум был налицо у всех и ясно показал, насколько могло правительство получить от них разрешение на заключение какого бы то ни было займа. Я воспользовался и тем, что имел право впервые сказать открыто в Думе, что именно было сделано нашими представителями общественности в Париже в бытность мою там в пору заключения займа и какие меры были приняты ими, чтобы помешать займу. Я не назвал ни одного имени, но все отлично понимали, откуда дул этот ветер, и после моего выступления открыто говорили в кулуарах, что Милюков не думал вовсе, что я коснусь этого инцидента» (
883
На заседании 6 января 1906 г. Второго съезда Кадетской партии В. М. Владиславлев заявил: «Предвыборный период слишком долго у нас тянется и неизвестно когда кончится. В течение этого периода, мне кажется, правительство должно быть тише воды, ниже травы. Между тем займы так и льются: они делаются один за другим, на самых невыгодных условиях. Один заем был произведен из 5 %, другой из 6 %. Между тем если бы у нас было конституционное правительство, тогда, конечно, иностранные капиталисты дали бы нам свои деньги на более легких условиях, например за 3–4 %». Председатель И. И. Петрункевич обратил внимание оратора на то, что «он выходит из рамок обсуждаемого вопроса». Тем не менее В. М. Владиславлев продолжал: «Я обратился к рассмотрению этого вопроса потому, что мы слишком много тратим времени на обсуждение Думы. Я сам думаю, что нужно участвовать в Думе. Но если вы выслушаете мою точку зрения, то я, высказывая свою мысль, имел в виду по возможности ускорить разрешение этого вопроса. Я хотел обратить внимание на те невыгодные займы, которые в настоящее время делаются правительством. По отношению к этим займам нам нужно держаться такой политики, что эти займы не должны считаться обязательными для народного представительства. Я предложил бы по этому поводу обратиться к населению с воззванием, что К[а]д[етская] партия предлагает своим представителям не признавать обязательными те займы, которые правительство в настоящее время делает. Этим путем мы гораздо реальнее будем бороться с правительством, ударяя его по самому больному месту. Ведь занятые деньги тратятся на содержание казарм, казаков, покупку пулеметов и прочее». В тот же день, 6 января 1906 г., Н. Н. Сиротинин отметил: «Когда был поднят вопрос об участии в Думе, то говорили, что на первых порах нам нужно заняться в Учредительном собрании аграрным вопросом. Несомненно, что правительство, нуждаясь в деньгах, прежде всего обратится к Думе за санкцией займа, и Дума не должна давать ему этого разрешения, пока не будет разрешен аграрный вопрос. Это будет та угроза, благодаря которой мы можем вынудить правительство дать нам то, чего мы желаем». На заседании 7 января 1906 г. при обсуждении проекта избирательного манифеста Кадетской партии Н. Н. Сиротинин, будучи представителем ее Саратовского отдела, внес следующую поправку: «Предложить депутатам в Государственную думу не давать правительству разрешения на заем впредь до того времени, пока не будут разрешены вопросы, выставленные Саратовским отделом, в общем спорные с предложением Центрального комитета, и смотреть на разрешение займа как на средство заставить правительство пойти на уступки». Съезд решил отложить обсуждение этой поправки «до обсуждения вопросов тактики». В заседании 11 января М. И. Фридман, возражая «против целесообразности финансового бойкота», сказал: «Если наша партия объявит, что считает недействительными займы, заключенные правительством для борьбы с народом, то этим больше себе повредит, нежели правительству. Ведь всякое правительство, даже революционное, тотчас же по вступлении во власть вынуждено будет заключить заем. Наше правительство и так уже принимает все меры к понижению кредита». В силу высказанных соображений М. И. Фридман предложил «отвергнуть мысль об осуществлении финансового бойкота». П. Н. Милюков присоединился к мнению М. И. Фридмана, так как финансовый бойкот «бьет по карману не столько правительство, сколько население». В итоге съезд отверг «предложение о финансовом бойкоте» (Второй съезд Конституционно-демократической партии. С. 80–81, 91, 122, 172–174).
884
Лига прав человека — французская правозащитная неправительственная организация, основанная 4 июня 1898 г. для организации защиты капитана А. Дрейфуса, безосновательно обвиненного в государственной измене. Существует и в настоящее время.
885
По одному из экземпляров записки В. А. Маклакова, адресованной министру финансов и директору Кредитной канцелярии Министерства финансов Франции и переданной им 5 (18) апреля 1906 г., записка была опубликована. См.: