Мне просто… мне просто нужно…

Рыдание разрывает меня, такое сильное, что я падаю на колени.

Что я делаю? Что мне делать?

Тихий голосок в глубине моего сознания говорит, что Торбен прав – я должна бежать. Ради этого он ушел, пожертвовал собой. Вторжение во дворец моей мачехи только сведет на нет все его усилия.

Но…

Но я не могу…

Я не могу отказаться от Торбена.

Если уже слишком поздно, если королева Трис заставила его замолчать навсегда, тогда… тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы с достоинством принять последний бой. Может, я и не сильна, может, у меня и нет такой магии, которая помогла бы выиграть, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы утянуть эту гарпию с собой на тот свет.

Вытирая глаза тыльной стороной ладони, я заставляю себя подняться на ноги и сжимаю пальцы в кулаки.

Собравшись с духом, я спускаюсь по дорожке… и замираю.

Из-за кустарника выходит окутанный сгущающимися вечерними тенями келпи. Мое сердце подпрыгивает к горлу при виде его развевающейся гривы и рубиново-красных глаз. За свою жизнь я встречала келпи только один раз, в ту ночь, когда сбежала из дворца, и теперь пытаюсь понять, то же ли существо стоит передо мной.

– Ты, – говорит келпи леденящим, неземным голосом. – Мы уже встречались.

Я отступаю назад, в моей голове звенят тревожные колокольчики. Это тот же келпи. Но почему он здесь? Глубоко дыша, я позволяю своей магии гудеть в моей крови. Мы встречаемся взглядами, и моя магия воспламеняется.

Келпи издает мрачный смешок и делает несколько медленных шагов навстречу, стуча своими гигантскими копытами по каменной дорожке. Копытами, от вида которых у меня сводит живот.

– Ты одурачила меня однажды. Больше тебе этого не удастся.

Я отступаю к поместью.

– Чего ты хочешь?

– Того же, что и при нашей первой встрече. Доставить тебя туда, куда пожелаешь.

– Ты хочешь убить меня, – возражаю я. – Мне известно, что делают келпи. Ты позволишь мне сесть тебе на спину, свяжешь мои руки гривой, а затем утопишь в ближайшем водоеме.

– Мой вид действительно любит подобные развлечения, – говорит существо с ноткой тоски в голосе, – но теперь они объявлены вне закона. Из-за этого я и сам могу умереть.