Мой взгляд падает на два хрустальных трона сразу же за троном королевы. Интересно, просил ли мистер Сноу поставить их по бокам от трона Трис, вместо того чтобы расположиться позади нее. Полагаю, правительница Весеннего королевства не позволила бы Астрид занять равное ей положение.

Трис вздергивает подбородок.

– Пусть Астрид и была мила со всеми, я видела ее темную сторону. Она была надменной. Вела себя так, будто была лучше остальных. Лучше меня. Никто этого не замечал. Эдмунд мне не верил. Всякий раз, когда мы говорили об Астрид, казалось, что мы обсуждаем разных людей. Что касается самой Астрид… Она очаровывала окружающих, но определенно невзлюбила меня. Она вела себя так, словно была королевой Фейрвезер, требовала к себе любви и уважения, переманивала на свою сторону моих людей. Даже моего племянника, которому после разбила сердце. Вот почему я начала ненавидеть ее.

Я понимаю, почему Астрид считает свою магию проклятием, почему думает, что даже положительные впечатления настраивают людей против нее. Когда мы говорили о мадам Дезире, Астрид сказала, что все заканчивается плохо, когда в деле замешана зависть. Тогда лучшие качества человека, отраженные в зеркале, в конечном итоге вызывают негативные чувства.

Мое сердце болит при мысли об этом. Астрид приходилось сталкиваться с подобным всю ее жизнь. И никто, никто не видел настоящую Астрид. Кроме ее отца. И меня.

Первый мертв. А второй скоро к нему присоединится.

Ярость вспыхивает в моей груди, побуждая правду сорваться с моих губ.

– Ты ошибаешься насчет нее.

– Что-что? – Трис оглядывает меня с ног до головы, как какую-то надоедливую пылинку. Изгиб ее верхней губы намекает на лучшие качества, которыми она должна дорожить: высокомерие, гордость, надменность. Качества, которые она видела и презирала в Астрид.

Я знаю, что не имею права произносить свои следующие слова. Не мне признаваться в этом. Не мне говорить правду. И, спроси я Астрид, она бы сказала, что раскрывать правду бессмысленно, потому что это тоже принесло ей много страданий.

Но, если существует малейший шанс того, что правда усмирит гнев королевы, я должен попытаться. Даже если это последняя ставка, которую я когда-либо сделаю.

– Все, что ты видела в Астрид, было твоим отражением.

Крылья зажужжали за спиной королевы.

– О чем ты говоришь?

– Астрид – зеркало. В этом заключается ее магия. Она не знала, как ее контролировать. В ее власти было только настроение. Хорошее настроение создавало отражение достоинств. Плохое – недостатков.

Крылья Трис замирают.

– Я… я не понимаю.

– Ты познакомилась с Астрид, когда ее отец писал твой портрет, верно?

Королева кивает.

– В тот день из-за своего настроения Астрид произвела на тебя положительное впечатление, – объясняю я, – а значит, все, что ты видела в ней после, было твоими лучшими качествами. Когда ты видела ее розовые волосы, это были твои розовые волосы. Когда ты видела ее маково-красные губы, это были твои губы. И когда ты видела ее очарование, то, как все вокруг тянутся к ней, качества, которые Эдмунд обожал… Все это было частью тебя. Ты была очаровательной, той, кем дорожили твои люди и твой муж. Все это время ты позволяла ненависти расти на месте того, что должно было стать счастьем.