Книги

Витязь специального назначения

22
18
20
22
24
26
28
30

 --Так это ж...-- начал тот и осёкся, вспомнив, что резану взял за открытие ворот после захода солнца, что было везде строжайше запрещено.

 --Или у вас и выход платный? -- настаивал Слава, прекрасно понимая пикантность ситуации. Рядом, как всегда, трутся несколько зевак. Здесь они зеваки, а в суде свидетели. А за лихоимство здесь тоже по головке не гладят. Подчинённые рядом, но кто их знает? Пойдут ли они в очистники? Может, наоборот, захотят случаем воспользоваться? Чужая душа - потёмки, а уж душа стражника... Ход мыслей мздоимца Клим видел как на ладони и про себя откровенно потешался.

 --А-а, -- хлопнул себя по лбу стражник, -- я уж и запамятовал совсем, столько дней прошло. Пропустите этого дуболома.

 Люди, понимающе переглядываясь, стали расходиться. Кое-кто улыбался в бороду. Кто их любит, этих стражников? Известное дело, никто.

 Гоблин подошёл к Климу.

 --Хозяин, я всё сделал. Моё племя будет ждать в лесу, на дороге.

 --Хорошо, молодец, Уррак. Ты не обманешь и я не обману, только доведи.

 ...Сборы были недолгими. Не прошло и двух часов, как их небольшой караван выезжал через те же ворота. Свернув на развилке на ту самую брошенную дорогу, они по­степенно углублялись в лес. И всё бы ничего, только в душе вдруг появилось чувство внутреннего неудобства, как под взглядом затаившегося хищного зверя А лес смыкался над их головами, становился всё гуще и мрачнее, беспокойно фыркали запряжённые в телеги кони, настороженно стригли ушами и всхрапывали. Обеспокоенно заёрзали, заозира­лись его спутники.

 --Ну, где твои соплеменники? -- поинтересовался Вихорко у гоблина. Но тот, замерев, тревожно втягивал ноздрями воздух,-- да что с тобой?

 --Там чёрные орки, - Уррак указал вперёд.

 --А твои где?

 Вместо ответа орк вдруг с силой толкнул коня Клима в бок с такой силой, что животное повалилось на бок, увлекая за собой всадника в придорожные кусты. Сам же он ничком бросился на дорогу и с ловкостью истинного пластуна скользнул в заросли. С той стороны, куда только что указывал Уррак, засвистели тяжёлые чёрные стрелы. Одна из них разорвала горло Вихорко и тот рухнул с лошади, обливаясь кровью. Ещё две пробили грудь Весняка, он зашатался в седле, в это время третья, ударив между глаз, сшибла и его.

 Из леса раздался торжествующий вой. Падение не застало Клима врасплох. Ему, деревенскому, падать с коня было не в диковинку. Он уже сидел и заряженный самострел грозно глядел в грудь Урраку.

 --Это как понимать?

 --Я не знаю, -- отозвался гоблин, -- когда я уходил в город, на этом месте я оставил две руки наших воинов.,

 Он поднял перед собой две мощных когтистых лапы, на каждой из которых торчало по четыре пальца.

 --Ладно, -- махнул рукой Клим, -- потом разберёмся. Сейчас что делать будем?

 --Драться, -- Уррак поднял топор, который взял с собой в дорогу, -- постарайся, чтобы тебя не взяли в плен, лучше умри в бою.

 --Понял, -- отозвался Слава и выстрелил по шевельнувшимся кустам. Рёв известил, что стрела не пропала даром. Из-за деревьев выскочили ещё трое. Ну и рожи! Увернув­шись от одного, Клим ткнул самострелом в глаз второго. В это мгновение в голове словно взорвалась бомба, - слепящий свет, боль и - чернота.

 ...Небо над головой было бездонным. Глядя в него, рождалось ощущение, что сам несёшься куда-то сквозь Вселенную невесомой частичкой, замирая от сладкого ужаса и пугаясь собственной смелости. Душа забивалась скулящим испуганным комочком в самый тёмный и тесный, но такой привычный уголок тела, плакала тоскливыми слезами о несбыточном. Скольких уже позвали к себе эти холодные и такие недоступные звёзды, у скольких поколений сердце кровью истекало от этой несбыточности, билось, словно пойманная синичка.