Им пришлось лечь в дрейф и соорудить плавучий якорь из парусины, но зато благодаря передышке и слабому ветру удалось заделать пробоины и заменить порванный парус. Корабль медленно дрейфовал против ветра, а вот куда их сносило, оставалось неизвестным — компас так и не действовал. Плохо было, что туман ничуть не рассеивался и буквально в двух шагах от судна ничего разглядеть не представлялось возможным.

Вечеслов уж не скрывал от себя самого, на какую мысль надоумил его старый цейхмейстер Еремеев, что первым высказал подозрения насчет злополучного корабля. Немного раньше капитану пришлось выдержать истерику Загорского, который подслушал беседу боцмана с Еремеевым про компас и ворвался к капитану, трясясь, будто в лихорадке.

— Мы сбились с курса, господин капитан! — выкрикивал Загорский. — Сначала пробоины, потом помпы, парус… А теперь — испорченный компас! Если, как вы всё утверждаете, фрегат был исправен…

— То, как вы полагаете, что сие значит? — глядя на него в упор, полюбопытствовал Вечеслов.

— Сие измена… Кто-то специально вредит нам, вот что я думаю! Надобно немедля расправиться с изменщиком!

— Так, верно, — улыбнулся одними губами капитан. — Только вот расправиться с изменщиком не выйдет. Но он бунтует и вредит, вы правы.

— Кто таков «он»? — свистящим шёпотом осведомился Загорский, опасливо оглядываясь и непроизвольно хватаясь за пистолет.

— Он. «Принц Карл». Пленный корабль, на котором плывём мы с вами.

Загорский раскрыл рот и попятился.

— Ч-что т-такое? — пробормотал он. — К-как вы сказали?..

Вечеслов поймал себя на том, что испытал мстительное наслаждение от того, что выложил лейтенанту правду. Тот глядел выпученными глазами на капитана, затем с ужасом заозирался кругом, перевёл взгляд на стены и потолок небольшой капитанской каюты, точно ожидая, что стены эти сожмутся, подобно челюстям морского чудовища, и раздавят его.

— Да ведь как же так, что за чертовщина?!.. Сам адмирал мне говорить изволил, мол, никакой опасности, одна почесть — вражеский фрегат к пределам российским привести! Да разве же оно такое бывает на свете?!

— Адмирал нынче при сем действе не присутствует, — пожал плечами Вечеслов. — А вот вы собственными глазами можете наблюдать. Или какое иное толкование имеете предложить, лейтенант?

Но никакого иного толкования, равно как и собственных разумений, у лейтенанта не имелось. Вечеслов послал за теми, кому мог доверять спокойно и безоговорочно: Захаром Натальиным, боцманом Акимом и цейхмейстером Еремеевым. Войдя, они пожелали здравствовать капитану, а Загорского не удостоили и взглядом; лейтенант так и остался стоять в углу каюты, точно был поставлен туда для наказания.