— Это я, можно войти?

Это был Эрик. Он был таким маленьким, что она его не сразу заметила. Отойдя в сторону, она пропустила мальчика и закрыла двери на ключ.

Мальчик казался сонным. На нем была голубая пижама с рисунками, бриджи которой доходили до колен, что придавало ему очень забавный вид.

— Не спится? — Мел присела на кровать и включила ночник, в то время как Эрик расположился в большом кресле, в котором казался совсем маленьким и хрупким, а сумрак придавал его коже еще больше бледности. Он начал внимательно рассматривать комнату, не упуская ни одной детали.

— Твоя комната такая… Такая… — казалось, он не знал, как корректней выразиться.

— Розовая? Девчачья? — помогла ему Мел.

Эрик хохотнул. Мелинда улыбнулась в ответ.

— У меня кое-что для тебя есть. Не было возможности отдать за ужином. — Она встала и начала искать свое платье, которое надевала накануне вечером.

Возвращаясь к кровати, в руках она сжимала горсть конфет. Мелинда помнила, как Анна запрещала ему прикасаться к ним. Мел высыпала целую горку сладостей рядом с ним, глаза Эрика округлились от неожиданности, и он, недолго думая, принялся за первую. С уже набитым ртом он произнес еле различимые слова благодарности.

Мел ждала, когда он расправится с конфетой, прежде чем спросить:

— Что же тебя привело в столь поздний час ко мне?

Мальчик молча смотрел на нее, не спеша отвечать. У девушки было ощущение, что он принимал решение, сказать правду или соврать. Но Мел, скорее всего, распознала бы фальшь.

— Мне приснился плохой сон, и больше заснуть я не смог.

Он опустил глаза и начал разворачивать следующую конфету.

— Мне тоже не спалось.

Она сняла халат и в пижаме забралась на кровать с ногами, не отрывая взгляд от полуночного гостя.

— Расскажи мне, как давно ты занимаешься верховой ездой?

— Да сколько себя помню! Я люблю очень лошадей. Они мои друзья, — трогательно признался он.

— Катарина тоже была для тебя другом? — Мел и сама не заметила, как выпалила это.

— Нет, — Эрик начал разворачивать следующую конфету. — Она была очень странная. И мама не одобряла нашего общения, боялась, что я стану таким же.