Я прикусил нижнюю губу до боли, до крови, что поползла капелькой по подбородку.

Музыка, по-прежнему, долбила по мозгам, световые лучи метались в экстазе, но я уже ощущал себя стоящим на земле.

Нет, фашисты позорные, не победить вам, не сломить мою волю! У меня есть Родина, родители, дом, друзья, школа. У меня есть душа. А у вас – лишь истерика расового превосходства, гордыня и немецкий порядок очень похожий на правила компьютерной игры!

Может быть, во время Второй мировой мы воевали и не с людьми вовсе, а с этими ботами-юнитами? И фашистам не хватило до полной победы над миром именно той человечности, которую они прямо сейчас пытаются у меня украсть?

Я сделал шаг вперед. Странное ощущение. Будто идешь по облаку и не знаешь, провалишься ты сейчас или вера удержит тебя над пропастью.

Вперед, должно же это все когда-то закончиться!

Шаг. Еще, еще.

Я уперся в стену и стал шарить по ней. Вот оно: рычаг. Я надавил вниз. Музыка захлебнулась, подавилась собственным вскриком. Лучи погасли. Вспыхнул нормальный свет.

Передо мной из стены выехала железная подставка, на которой оказался маленький, с ладошку, ларец, усыпанный сверху красными камнями. Это могли быть и рубины, и стекляшки. Для меня это не имело никакого значения.

Значит, они здесь хранят какую-то важную тайну. Что-то необычайно ценное. Но что?

Я открыл ларец. Внутри был просто белый порошок без запаха. Уж не цианид ли? Ладно, потом разберемся.

Я сунул находку в карман, благо коробчонка была маленькой. Но тут же взывала сирена: надсадно, противно.

Наверное, я не сказал волшебного слова!

– Спасибо, волки позорные! – я даже поклонился стене, но это не сработало.

Зато распахнулась дверь, в проеме показался охранник.

Я упал на пол. И в тот же миг музыка вернулась. И ощущение огромного пространства – тоже. Теперь вообще было непонятно, куда стрелять.

Я снова ощутил невесомость. Сейчас я словно взлетел над водопадом. Я слышал рев воды, ощущал брызги на лице. И ветер ерошил мне волосы. Как все это было сделано – не знаю, но от ощущения реальности происходящего хотелось выть.

Меня несло в вечность.

Но потом что-то изменилось.

Наверное, фашист двигался мне навстречу, что меняло общую картину миражей.