Летом 1960 г. в Бонди проживало более 20 000 человек – местных австралийцев, туристов, иммигрантов, командировочных, таксистов и водителей автобусов. Бэзил и Фрида Торн, скромная супружеская пара, поселились в начале года в двухэтажном доме на Эдвард-стрит. Торн работал туристическим агентом. Один из двух его детей, восьмилетний Грэм, посещал Шотландский колледж, так называемую общественную школу Сиднея; на самом деле это была традиционная частная школа. Бэзил Торн и сам когда-то был учеником Шотландского колледжа в Бельвью-Хилл по соседству с Бонди. Каждое утро в 8.30 Грэм в сером школьном костюмчике проходил от своего дома по Эдвард-стрит до пересечения с Веллингтон-стрит, там сворачивал и шел вдоль сквера до угла, к которому присоединялась улица О’Брайен-стрит, где ждал Филлис Смит, приятельницу его родителей. Ее дети тоже учились в Шотландском колледже. Филлис Смит сажала Грэма в свою машину и отвозила в Бельвью-Хилл в школу.

Этот заведенный порядок долгие годы оставался бы неизменным, если бы Бэзил Торн в одночасье не разбогател. Как постоянный участник сиднейской оперной лотереи, он каждую неделю покупал лотерейный билет за 3 доллара. В тот день, 1 июня 1960 г., находясь в командировке, Торн узнал, что на его билет пришелся главный выигрыш в 100 000 австралийских фунтов (почти 1 миллион немецких марок по курсу того времени). Внезапное богатство не вскружило Торнам голову, они оставались скромными людьми. Репортерам, ожидавшим в аэропорту Сиднея, Торн заявил, что не намерен сорить деньгами, они пригодятся его семье в будущем. Он продолжал вести скромный образ жизни и не предполагал, что его богатство может вызвать зависть у окружающих.

7 июля около 9 часов утра перед домом Торнов остановился автомобиль Филлис Смит. Она сообщила, что притормозила, как обычно, на углу Веллингтон-стрит и О’Брайен-стрит, но Грэма там не было. Фрида Торн уверяла, что он вышел из дома в 8.30. В тревоге мать попросила подругу съездить в Шотландский колледж и узнать, не добрался ли Грэм в школу каким-нибудь другим транспортом. Выяснилось, что мальчик в школе не появлялся. И тут Фрида вдруг вспомнила о статье в газете – в апреле 1960 г. у известного французского фабриканта Эрика Пежо похитили внука. Бэзил Торн находился в командировке в Кемпси, и его жена сама позвонила в полицию Бонди.

Сержант полиции О’Шин появился в доме Торнов вскоре после звонка Фриды для выяснения обстоятельств исчезновения ребенка и слышал, как зазвонил телефон. Фрида Торн сняла трубку. Мужской голос с иностранным акцентом произнес: «Вы миссис Торн?» – «Да». – «Ваш муж дома?» – «Зачем он вам?» – «У меня ваш сын». Фрида Торн в ужасе протянула трубку сержанту и попросила его продолжить разговор от имени Бэзила Торна. Голос в телефонной трубке заявил: «Ваш сын у меня. Мне нужны 25 000 фунтов сегодня вечером до пяти часов».

О’Шин еще не знал, что Торн выиграл 100 000 фунтов, и возразил: «Откуда мне взять столько денег?» Голос раздраженно ответил: «У вас до пяти часов достаточно времени. Я не шучу. Не доставите мне деньги – скормлю вашего сына акулам!» О’Шин крикнул: «Но где я вас найду?» – «Я вам позднее позвоню еще раз». О’Шин сообщил обо всем в Третий спецдивизион полиции Нового Южного Уэльса. Там дело передали сержанту уголовной полиции Фриману. Никто не предполагал, что этим делом многие месяцы будет заниматься вся полиция австралийского штата Новый Южный Уэльс.

В то утро, 7 июля 1960 г., когда сержант уголовного розыска Фриман впервые переступил порог дома Торнов, у полиции Австралии не было никакого опыта в расследовании дел о похищении людей. Единственное подобное происшествие было 28 лет назад. В феврале 1932 г. похитили скотовода Перротта и держали в квартире в Сиднее на Роско-стрит. Похитители заставили его подписать чек на 10 000 фунтов. Однако при попытке получить деньги по этому чеку они были арестованы, а Перротт освобожден. У полиции США был уже богатый опыт (все больше печальный) в подобных делах, начиная с похищения ребенка Линдбергов в конце 1920-х гг., а вот уголовный розыск в Сиднее столкнулся с совершенно новой для него проблемой. К дому Торнов стянули значительные полицейские силы. Проводились обыски на улицах и в садах. При этом по неопытности было нарушено основное правило: любые действия полиции должны производиться при соблюдении строжайшей секретности. Похитители детей предупреждали родителей своей жертвы, чтобы не привлекали полицию, иначе ребенка убьют. Похищенного ребенка в обмен на выкуп возвращали, только если чувствовали себя в полной безопасности. Обнаружив участие полиции, предпочитали убить свою жертву, освобождаясь еще до начала преследования от «балласта». К сожалению, даже осторожные действия полиции не всегда предотвращали убийство похищенного ребенка, и родители, даже заплатив выкуп, часто получали взамен мертвое тело. Основным правилом считалось, ни в коем случае не провоцируя убийство, попытаться проследить за передачей выкупа похитителям и перейти к преследованию, уже когда ребенок окажется в полной безопасности.

Активность полиции привлекла репортеров, пришлось солгать, что идут учения. Однако уже в 10 часов утра все знали, что исчез Грэм Торн и какой-то неизвестный потребовал у родителей выкуп. В полдень появились первые сообщения в газетах. Когда Бэзил Торн, вернувшись из командировки, прибыл в аэропорт Сиднея Кингсфорд-Смит, ему рассказал о случившемся сержант уголовного розыска Уоркман. Ни один проворный репортер не упустил шанса написать о событии. Уже вечером похититель Грэма Торна мог прочитать, что отец мальчика вернулся домой во второй половине дня, а это означало, что утром по телефону похититель не мог разговаривать с Бэзилом Торном, а разговаривал, скорее всего, с полицейским. Но остановить эту волну информации было невозможно. Первые же публикации вызвали общественное возмущение. Вскоре сиднейский репортер уголовной хроники Билл Арчибальд писал: «На улицах, фабриках, в отелях, автобусах, офисах, магазинах обсуждали только похищение ребенка. Версии, мнения, аргументы и дискуссии бушевали с такой страстью, какой не приходилось наблюдать со времени крупных политических и экономических потрясений первых послевоенных лет». Секретность полиция не сумела соблюсти, но и отступать уже было поздно. Старший комиссар Дилейни распорядился форсировать поиски преступника и задержать его, прежде чем он убьет ребенка и сбежит.

По указанию Фримана, телефон Торнов стали прослушивать. Если похититель снова позвонит, необходимо установить, откуда был сделан звонок. В квартире дежурил сержант уголовной полиции Пол. Во всем штате Новый Южный Уэльс взяли на контроль гостиницы, пансионаты, мотели, мосты, автобусы, вокзалы, пристани и аэропорты. На Сидней эти меры также распространялись, но в этом городе они представлялись бессмысленными. Город занимает 500 квадратных миль, огромный торговый центр, бесконечная цепь предместий на длинных отрезках морского побережья, острова, рощи, холмы и долины. Всю вторую половину дня и целый вечер по радио и телевидению передавали обращение Дилейни к населению: комиссар просил наблюдать и сообщать в полицию обо всем подозрительном. Сам премьер-министр Нового Южного Уэльса Хеффрон призывал общественность оказывать полиции помощь, заявив при этом, что «мы никогда не думали, что в нашей стране могут похитить ребенка и вымогать у родителей выкуп». И наконец, сержант уголовной полиции Грей предпринял попытку подвести к телекамере Бэзила и Фриду Торн, которые растерянно наблюдали за происходящим и постоянно твердили, что готовы отдать за своего ребенка весь лотерейный выигрыш. Но мать Грэма отказалась отойти от телефона, и Грей поехал в полицейский участок, где была оборудована временная телестудия, только с отцом мальчика. Торн обратился к похитителю: «Если тот, кто похитил моего сына, сам отец, то прошу его ради Бога вернуть мне Грэма живым». В конце Бэзил Торн расплакался и тронул сотни тысяч зрителей и слушателей, но, к сожалению, не того неизвестного, к кому были обращены его слова.

Пока Торн отсутствовал, в 21.40 в его доме зазвонил телефон. Сержант уголовной полиции Пол подошел к аппарату. «Это вы, мистер Торн?» – «Да». – «Деньги приготовили?» – «Да». – «Уложите их в два мешка». – «Подождите. Я хочу записать ваши условия точно, чтобы не сделать ошибку». Пол пытался затянуть разговор и дать возможность сотрудникам полиции засечь номер телефона, с которого звонил похититель. В ответ послышались невнятные слова, связь оборвалась. Вероятно, позвонивший что-то заподозрил. Установить место, откуда он звонил, не удалось. Фрида Торн в отчаянии обвинила полицию в некомпетентности – полицейские спугнули человека, в руках которого находится Грэм. Бэзил Торн был более сдержан, но и он тоже чувствовал, что полиция действует неуверенно, наугад, и это дает преступнику возможность скрыться. Бэзил заявил, что сам будет говорить с похитителем, если тот снова позвонит. Так поздно вечером 7 июля начался конфликт между родителями и полицией, который продолжался на протяжении почти всей этой истории. Похититель больше с родителями мальчика не связывался. Торны день ото дня все больше впадали в отчаяние. Они метались, паниковали, их обманывали какие-то жулики, утверждавшие, что ребенок находится у них. Однако полиции отступать было некуда. Давило общественное мнение. И когда стали появляться «стервятники», которые использовали похищение ребенка, чтобы шантажировать родителей и тянуть из них деньги, полиция просто обязана была вмешаться. Так бывало раньше, так случилось и теперь, в ночь с 7 на 8 июля 1960 г.

Утром 8 июля Фриман и его сотрудники покинули квартиру Торнов и предоставили им возможность самим дожидаться нового звонка похитителя. Однако вскоре Фриману пришлось заехать за Торнами и отвезти их в Уэйкгерст на северо-востоке Сиднея. Один старик, собиравший пустые бутылки на свалке, нашел школьный ранец. Это был ранец Грэма. Дилейни послал 200 полицейских обыскать всю местность. Самолетом доставили из Южной Австралии служебных собак, подняли в воздух поисковые вертолеты. Два дня работы прошли впустую. 11 июля в миле от места обнаружения ранца нашли кепку, плащ, учебник математики и контейнер для завтрака, принадлежавшие Грэму. Однако дальнейшие поиски ничего не дали.

В это время телефон сиднейской полиции, предназначенный для вызова в экстренных случаях, не умолкал ни на минуту. Сотрудники отдела проделали тысячи миль пути, чтобы проверить поступившие сообщения. Они обыскивали старые дома, из которых якобы раздавались крики ребенка, и натыкались, в конце концов, на кошку с котятами. Обследовали целые корабли, как, например, «Касл Филис» в Мельбурне, где вроде видели подозрительную женщину с мальчиком.

И все же из бесконечного потока информации удалось вычленить одно сообщение, которое показалось достойным внимания. Молодой человек Джозеф Денмид сообщил, что 7 июля в 8.30, когда он со своей невестой проходил перекресток Веллингтон-стрит и Фрэнсис-стрит, ему бросился в глаза подозрительного вида автомобиль, неудачно припаркованный, так что его пришлось обойти. Когда Денмид услышал о похищении, он насторожился. Это был голубой «Форд Кастомлайн» выпуска 1955 г. Сержанты уголовной полиции Койл и Бейтман устроили Денмиду серьезное испытание. Койл попросил его в потоке уличного движения называть ему все голубые машины «Форд Кастомлайн» производства 1955 г., пока не убедился, что молодой человек правильно определил марку автомобиля. Лишь после этого была изучена картотека всех зарегистрированных в Новом Южном Уэльсе машин «Форд Кастомлайн» 1955 г. Из 270 000 таких автомобилей 5000 были выпуска 1955 г. Машины находились во всех частях Нового Южного Уэльса. Специально назначенные сотрудники полиции посетили каждого владельца, чтобы установить, где был автомобиль утром 7 июля. Фоли, Койл и Бейтман понимали, что эта работа потребует нескольких месяцев.

Через десять дней после исчезновения Грэма Торна положение было таким же, как и в первый день. Бэзил и Фрида Торн по-прежнему напрасно ждали нового звонка похитителя. Опытные специалисты сделали вывод, что тот потерял надежду получить выкуп и уже убил Грэма Торна. Звонка от него родители так и не дождались, зато из своих нор повылезали гиены-вымогатели, учуяв легкую добычу. Несчастных Торнов шантажировали мерзавцы, наживающиеся на человеческом горе. Бэзил и Фрида Торн, а вместе с ними священник отец Гудвин, который официально предложил себя в качестве посредника между родителями и похитителем, метались между отвратительными вымогателями, пытавшимися обмануть и шантажировать их, то загораясь надеждой, то впадая в отчаяние. Незнакомые люди подводили к телефону подученных детей, выдавали их за Грэма и, ставя перед родителями множество условий, заманивали их с суммами денег даже в Брисбен и Квинсленд. Еще во второй половине дня 16 августа Торнам позвонил какой-то итальянец из Квинсленда и сообщил, что только что видел Грэма в машине, которая направлялась в Таунсвилл, добавив: «Надеюсь, это известие вас осчастливит».

В тот же день 16 августа два восьмилетних мальчика, Филип Уолл и Эрик Каулин, в Грэндвью-Гроув в Сифорте, в 10 милях от Бонди, видели на пустыре подозрительного вида сверток. Мальчики и их отцы, взяв факелы, отправились туда. В лощине они обнаружили тот самый сверток. Развернув пестрое одеяло, перевязанное веревкой, мужчины увидели труп мальчика со связанными руками. Они сообщили в полицейский участок в Мэнли о находке, и через час Сидней потрясло известие, что Грэм Торн обнаружен, но не живым, а мертвым. На мальчике были те же вещи, которые надела на него мать утром 7 июля. Школьная курточка была застегнута на все пуговицы. В кармане брюк лежал аккуратно сложенный чистый носовой платок. Все это позволяло предположить, что ребенка убили вскоре после похищения. Ноги тоже были связаны. Вокруг шеи обвивался шарф. Судя по всему, этим шарфом ребенку завязали рот, чтобы не кричал. Легкие и верхние дыхательные пути имели множественные кровоизлияния, что свидетельствовало об удушении. Череп на затылке был проломлен. Грэм Торн умер насильственной смертью, причем задолго до обнаружения его тела.