1. Огнетушитель за креслом второго пилота. Его стальная колба содержит угольную кислоту под давлением в 1000 атмосфер. Но в упавшем самолете колба огнетушителя осталась неповрежденной.
2. Водород в двух электрических батареях мог взорваться, смешавшись с воздухом. От этого предположения пришлось отказаться: обе батареи без каких бы то ни было следов взрыва обнаружили в обломках самолета.
3. Жидкость с примесью глицерина в резервуаре гидравлического механизма управления шасси. Однако давление в резервуаре было слишком мало, чтобы вызвать взрыв.
4. Горючее. Это исключено, ведь не было никаких признаков пожара.
5. Смесь воздуха с окисью углерода, проникшей каким-то образом из моторов. Но в крови ни одного из погибших окись углерода не была обнаружена.
Итак, 10 сентября Франси пришел к следующему выводу: причиной падения самолета был мощный взрыв в левом багажном отсеке, и спровоцирован он веществом, которое не должно было находиться на борту самолета. Это заключение, поначалу секретное, вызвало в Квебеке замешательство и потрясение.
Взрыв произошел в багажном отсеке, значит, неизвестное взрывчатое вещество попало на борт самолета с багажом или грузом. Старо как мир. Когда хотят убрать с дороги политического или экономического конкурента, соперника, надоевшую жену или мужа, подстраивают катастрофу, и безразлично, что при этом погибнут еще десятки посторонних людей. Взрывают корабли или самолеты ради получения страховых сумм. Психически больные люди устраивают взрывы в транспортных средствах, есть и такое в истории криминалистики. Незадолго до крушения в Квебеке пришло известие из Манилы: 7 мая 1949 г. филиппинский транспортный самолет был взорван в воздухе взрывной шашкой, подложенной в багаж. Он рухнул в море вместе с тринадцатью пассажирами на борту. И только случай помог раскрыть заговор пяти человек, попытавшихся уничтожить мужчину, который мешал своей жене и ее любовникам.
Неужели подобный метод убийства теперь использовали и в Канаде? Что это – политическое или экономическое убийство, или иная тайна? В Квебеке и Оттаве к вечеру 10 сентября стало ясно, что данная криминалистическая проблема не по плечу следственным работникам авиакомпании «Канадиэн пасифик эйрлайнс».
Пока близкие и друзья пассажиров слушали сообщение о гибели родных и знакомых, члены комиссии по расследованию катастрофы не могли отделаться от особенно горьких мыслей: только что окончилась страшная война, перестали гибнуть люди, и вот опять взрываются гражданские самолеты, снова смерть, только теперь в мирное время!
В 1949 г. в Канаде уже действовала централизованная государственная полиция, известная как Королевская канадская конная полиция. 10 сентября 1949 г. за расследование катастрофы «Дугласа» взялась канадская уголовная полиция. Уничтожение гражданского самолета – это нарушение федерального закона, и, несомненно, входит в компетенцию Королевской канадской конной полиции. Но в условиях Квебека требовалось сотрудничество полиции города и региона, поэтому была созвана специальная комиссия. Она состояла прежде всего из инспектора Рене Белека и капрала Жерара Уда от Королевской конной полиции, инспектора Эмэ Гийометта, шефа отдела уголовной полиции Квебека, и капитана Альфонса Мата от региональной полиции.
11
К 10 сентября наметились два исходных пункта для следствия. 1. Взрыв произошел в переднем левом багажном отсеке. Здесь находился багаж только тех пассажиров, которые летели из Монреаля до Квебека, где багаж и был выгружен. На его место погрузили багаж и грузы, предназначенные для отправки в Бэ-Комо. Следовательно, бомба могла попасть на борт самолета в аэропорту Ансьен-Лоретт. 2. Само место катастрофы. Надо было постараться собрать обломки самолета, разбросанные в радиусе одной мили, по следам на обломках установить состав бомбы, взрывчатое вещество, реконструировать бомбу и детали взрывного устройства и, таким образом, определить происхождение материала. Пока Белек и другие сотрудники производили расследования в Ансьен-Лоретт, Франшер Пепен и Бернар Пекле получили в Монреале задание провести химико-технические исследования.
Проверяя списки пассажиров 11 сентября, Белек обратил внимание на имена трех человек из Нью-Йорка: Е. Т. Станнерда, президента компании «Кенникотт коппер», одного из крупнейших поставщиков меди в США; а также еще двоих промышленников – А. Д. Сторка и Р. Дж. Паркера. Он предположил, что промышленники могли заниматься изготовлением материалов для атомных бомб, и кто-нибудь решил их устранить. В Канаде еще не забыли дело советского шпиона-перебежчика Игоря Гузенко, который передал канадской стороне шифры и документы с данными советской агентуры о разработках атомной бомбы. Ведь могли советские агенты вычислить троих американских промышленников в одном самолете и уничтожить их? Выяснилось, однако, что в провинции Квебек близ Гавр-Сен-Пьер обнаружили залежи титана, и три промышленника просто проверяли возможности его доставки на их металлургические предприятия.
Проверка страховых полисов пассажиров не вызвала никаких подозрений. Немного дала и проверка списков севших в самолет в Квебеке мужчин и женщин, жены и мужья которых остались дома. Люсиль Левеск, кассирша авиакомпании из отеля «Шато Фронтенак» в Квебек-Сити, которой дали неприятное поручение сообщить о несчастье родственникам погибших, тоже не заметила ничего подозрительного. Все, получив печальное известие, вели себя соответственно ситуации. Но Белек знал, что люди умеют притворяться. Поэтому он договорился с инспектором Гийометтом установить наблюдение за всеми родственниками пассажиров, поднявшихся на борт самолета в Ансьен-Лоретт, и выяснить, не испытывает ли кто-нибудь из родных материальные трудности, нет ли проблем в личных отношениях, не содержит ли кто-либо из родственников погибших любовницу или любовника.
Сам Белек занялся багажом. Служащий аэропорта Вилли Ламонд, оформлявший 9 сентября багаж пассажиров этого самолета, ничего особенного не заметил. Кроме багажа пассажиров, он оформил также груз в картонных коробках. Но торговые предприятия на северном берегу реки Святого Лаврентия часто отправляли важные грузы самолетом. Ламонд и здесь не увидел ничего подозрительного. Белеку пришлось проверить всех отправителей и адресатов груза. Сначала эта проверка ничего не дала, но 13 сентября пришло сообщение от капитана Матте из Сен-Симеона, в 90 милях от Квебека. На посылке, отправленной 9 сентября, значились вымышленные имя и фамилия отправителя: Дельфис Бушар, Сен-Симеон. В сообщении же указывалось, что в Сен-Симеоне никакого Дельфиса Бушара нет. Наконец-то появилась первая зацепка. Посылка предназначалась некоему Альфреду Пуаффу из Бэ-Комо, 180 улица Лаваль, и Белек послал туда спецрейсом капрала Уда. Через несколько часов тот сообщил по телефону: во всем Бэ-Комо нет ни одного Альфреда Пуаффа. Белек поехал в Ансьен-Лоретт и попросил Ламонда вспомнить и описать ему внешность человека, который отправил эту посылку с фальшивыми данными. Теперь, когда речь шла о конкретном грузе, Ламонд вспомнил, что посылку сдала полная брюнетка.
Белек был уверен, что напал на след. Однако описание неизвестной было столь скудно, что едва ли был шанс найти ее когда-нибудь. Оставалась надежда на водителей такси Квебека. Еще в аэропорту Белек попросил Гийометта организовать опрос водителей такси, и вскоре к Гийометту явился шофер Грановски.
Грановски рассказал инспектору следующее. Его коллега рассказал Грановски еще вечером 9 сентября, вскоре после первого сообщения о катастрофе, что утром отвозил в аэропорт странную даму с пакетом. Имя этого водителя – Поль Анри Пелетье. Гийометт послал к нему своего сотрудника. Выяснилось, что Пелетье забрал пассажирку, полную брюнетку средних лет с темными глазами, около вокзала Пале. При ней был пакет, всю дорогу она молчала. Дама собиралась вернуться в город на этом же такси, и Пелетье помог донести ее пакет до окошка, где оформляли груз. Он вспомнил, что пакет весил 28 фунтов. На обратном пути дама пожелала сойти у отеля «Шато Фронтенак», но около самого входа в отель изменила свое намерение. Пелетье проехал немного дальше, и там она вышла и направилась в сторону Нижнего города. Дама говорила по-французски с акцентом, который выдавал в ней обитательницу одного из бедных кварталов Квебека.
От сообщения Пелетье толку было мало. Предстояло почти без надежды на успех искать женщину без особых примет в Квебеке, пусть даже в Нижнем городе. И снова проверить родственников пассажиров – нет ли у кого-нибудь такой родственницы или знакомой?
Время поджимало. Судебный врач Марсо назначил дознание на 14 сентября. Приходилось констатировать, что это не несчастный случай, а взрыв, виновник его неизвестен, и обвинение предъявлять пока некому. Полиция опасалась реакции общественности, ведь до сих пор речь шла о несчастном случае. Нельзя допускать никакого социального взрыва, это сильно повредит расследованию.
Перед самым началом дознания Белеку позвонил Гийометт и сообщил, что при проверке родственников погибших выяснилась важная деталь. Речь шла о ювелире Альбере Гюэ, чья жена Рита Гюэ, урожденная Морель, находилась среди жертв катастрофы. Гюэ, 32 лет, был женат на Рите с 1937 г., имел дочь четырех лет и держал небольшой ювелирный магазин в Квебеке. За незаконное хранение оружия 24 июня 1949 г. Гюэ был оштрафован на 25 долларов и провел ночь в полицейском участке. История ареста Гюэ по-своему пикантна. Вечером 23 июня он подкараулил 18-летнюю хорошенькую официантку из кафе «Монте-Карло», когда она шла на работу, и угрожал ей пистолетом. Девушка позвала на помощь полицейского, который и проводил ее до кафе. Но страстный Гюэ тоже вскоре заявился туда. Там полицейский и арестовал его. Официантку звали Мари-Анж Робитай. Гийометт подумал, не могла ли она быть «той другой женщиной», ради которой… В общем, это происшествие свидетельствовало о том, что Гюэ наверняка имел любовные связи на стороне. Как удалось установить, Мари-Анж Робитай жила с родителями в доме № 205 по улице Короля, но в данное время находилась в кафе «Монте-Карло».