– Да чего уж там, – тихо ответила Людмила. – Сегодня все будет ясно.

Вечером они вернулись позже обычного, и по их виду всё было ясно.

– Так, сколько стоит операция в Германии?

– Восемьдесят тысяч…

– Я завтра постараюсь сколько-нибудь достать.

– Мы продадим квартиру, но за нее столько не выручишь. После дефолта, сама понимаешь… и Заводской район не котируется…

– Вы завтра уточните сумму.

Назавтра я с утра пошла в банк, предъявила паспорт и спросила, какую сумму я могу снять с доступного мне счета и могу ли перечислить деньги в Германию. Получила распечатку и заверение, что деньги могут быть перечислены уже сегодня. После этого заскочила на работу, отпросилась на пол дня и отправилась в институт.

Я увидела Людмилу с мужем в холле. Они беседовали с врачом. Подойдя к ним, я сказала:

– Я нашла почти всю сумму. Разве что тысяч пять надо добавить. Давайте номер счета.

В кабинете врача, пока он вел разговор по-немецки, я держала за руки Людмилу. Ее трясло.

– Сейчас факсом счет высылают. Получите у секретаря.

В приемной я взяла у секретарши счет, и у меня глаза на лоб полезли.

– Что? – помертвела Людмила.

Я вынула из сумки распечатку и протянула ей:

– Смотри, это же знак! Мама, все будет хорошо!

Она своими дрожащими руками никак не могла развернуть бумаги. Павел Алексеевич выхватил их из ее рук и сказал:

– Нет, счета не одинаковые. Различаются на 100 долларов. Это что?

– Это сколько у меня есть. А это – сколько надо перечислить. У меня еще сотня остается. А думала, не хватит. Вы же говорили про 80. А немцы насчитали 76 с копейками. Ладно, ищите деньги на дорогу, я побежала в банк перечислять!

Вечером, когда я вернулась с работы, на кухне журчал голос Любови Михайловны и подавала реплики Людмила. Я от порога спросила: