– Что, Северских не будет? Тогда давайте все вместе поужинаем на кухне. Я торт принесла!

Из приоткрытой двери высунул нос дядя Паша:

– Во! Я как знал! Я сегодня такую копченую рыбину приволок! Только ты ее почисть и порежь, а то Любовь Михайловна скажет, что я продукт испортил.

– Давай сюда, Пашка, мы с Людочкой займемся. А сам иди столы двигать! – бодро сказала Любовь Михайловна. – У нас уже все сварено и накрошено. Как Клавка с утра сказала, что к матери поедет, я сразу решила, что надо собраться.

Редко мы так на кухне сидели. Это надо, чтобы несколько условий совпали: и чтоб Северские уехали, и чтобы у всех настроение соответствовало. Чаще всего наши посиделки организовывала Инка. А с тех пор, как ко мне переселился Витя, наверное, ни разу не собирались. Витя, впрочем, сегодня тоже появился, когда уже собирались садиться. За эту неделю мы виделись лишь однажды, хотя работаем в одном здании. Он кивнул при встрече, а я сказала «здрасьте». И вот…

Я и тут «здрасьте» сказала, но стоит ли родным нашими проблемами грузиться? Поэтому представила их друг другу:

– Мама, это Витя, Витя, это моя мама Людмила Петровна и ее муж Павел Алексеевич.

Сели. Разлили. Поели.

– Наташа, – начала Любовь Михайловна. – Ты действительно нашла такие деньжищи?

– Всё, уже даже перечислила. Завтра в середине дня забегу в банк и принесу вам платежку. Но пятница, сами понимаете, немцы могут не раскачаться. А в понедельник, я думаю, придет вызов. Может, стоит Жорика на выходные забрать, если лечение не очень напряженное? По крайней мере, днем его куда-нибудь сводите.

– А… откуда они? – это Людмила.

Я поглядела сначала на одну, потом на другую. В глазах обеих – опаска.

– Дорогие дамы, что вы такое обо мне подумали? Что я торганула своим телом? Так дорого оно не стоит! Или, может, вы решили, что я банк ограбила?

– Наташа, но откуда?

А Любовь Михайловна:

– Слушай, года два-три назад какие-то бандюги тебя искали. Может, это их деньги?

– Любовь Михайловна, ну не настолько я крутая, чтобы с мафией бороться! Но деньги эти и вправду нехорошие. Это деньги Кремера, которые он бабушке Кате много лет посылал. А она их не принимала.

– А как же они у тебя…

– Он ведь приезжал три года назад. Мы встретились, поговорили. Через полгода он вдруг сообщил, что переоформил невостребованный счет бабушки Кати на меня… как на ее наследницу. Я его об этом не просила, и никогда бы его деньгами не воспользовалась, но когда речь идет о жизни…

– Наташа, кто такой Кремер? – спросила Людмила.