– Я тебя немного провожу.

Да? А я рассчитывала, что он меня до дома довезет. Наверное, без машины, иначе бы предложил.

– Как с бабушкой будешь общаться?

– Да обычно. Обниму и поцелую.

– Вот это правильно. Твоим близким еще понадобится твоя помощь. И сыну моему. Не растеряйся в трудную минуту!

Не попрощавшись, на развилке он свернул на тропинку, ведущую наверх. Я некоторое время растерянно смотрела ему вслед, потом встряхнулась и пошла к Валериной могиле. Странный у нас получился разговор. При последней нашей встрече он был какой-то пришибленный и виноватый, а сейчас вроде бы получил право меня поучать.

Когда я выходила из кладбищенских ворот, подошел Васильевский автобус. Так что через десять минут я уже сворачивала на Банную. Как все улицы, расходившиеся от площади, бывшей самой высокой частью города, она шла вниз, поэтому идти к дому было легко. Открывая калитку, я увидела, что на скамейке у дома сидят Людмила и Павел Алексеевич, но даже не успела удивиться, что мне не сообщили об их приезде, как на меня набросилось что-то грязное, мокрое и визжащее.

– Здравствуйте все! Сашка-племяшка! Ты что, домой уезжать собралась?

– Почему?

– Набрала на память родной землицы. Домой приедешь – отскребешь и на память в платочек завяжешь.

– В платочек не завяжешь. На ней её столько, что можно все цветы в доме пересадить, – сказала выходящая из-за угла бабушка.

– Я знаю, вы шутите! Да помоюсь я сейчас, ладно! – засмеялась Саша.

– Вот только домой не заходи, – одной рукой удерживая девочку, а другой обнимая бабушку, сказала я. – Ба, мы в душ. Кинь нам что-нибудь Сашке после бани одеть.

Вытащила из сумки пакет с халатом и прочие мелочи и кинула ее на крыльцо. Вышла Тоня, на ходу вытирая руки о фартук, подхватила сумку и сказала:

– Ты с нами в вашей бывшей комнате, не возражаешь?

– У нас отличная компания, – подхватила Сашенька.

– Только невыносимо грязная, – сказала я, и, взяв ее под мышку, потащила в летний душ.

Когда мы сели обедать, я спросила:

– А мальчишки где?

– На работе, – ответила Саша.