— Подвесила.

— В смысле?

— Ну вернула туда, где взяла — на шею.

Увлеченные беседой, мы и не заметили, как дошли до рощицы. Под большим дубом на мягкой траве мы и расположились. Поужинали пирогом, состряпанным Араньей для любимого жениха, запили водой из фляжки и легли спать.

Утром я спросила у Мироса:

— Долго нам еще идти?

— К вечеру будем на месте.

Солнце перевалило за полдень, но еще сильно припекало. Очень хотелось пить, вода во фляге закончилась. Мы шли степью по еле заметной дороге, заросшей жесткой травой. Всё было припорошено горячей серо-желтой пылью, пыль скрипела на зубах и набивалась в нос.

Вести беседы в такой ситуации не было никакого желания, поэтому шли молча. Вдруг Мирос замер и поднял указательный палец вверх.

— Что там еще, Мирос? — я запрокинула голову вверх, но кроме безмерной синевы неба ничего не увидела — ни облачка.

— Тихо!

Я замолчала и стала прислушиваться. До моего слуха долетел тихий рокот, переходящий в журчание. Вода? Ну наконец-то, хвала богам!

— Ручей? — я с надеждой посмотрела на своего спутника, но он только махнул мне рукой — мол, давай за мной — и зашагал вперед широким шагом, оставляя за собой клубы пыли.

Через несколько минут я поняла, куда мы так торопимся. Звук воды стал ближе и громче, и скоро мы уже стояли на краю крутого обрыва. Внизу шумел бурный поток. Это был не ручей, а река. Но как же перебраться на другой берег?

— А где… где он? — Мирос выглядел таким растерянным. Он бегал по берегу и заглядывал вниз, рискуя сорваться. В мои планы не входило путешествие в одиночку, да и что я скажу Аранье, если ее бестолковый жених свернет себе шею у меня на глазах?

— Эй, что ты ищешь? Река вот, на месте. Ты перегрелся? Давай перебираться на тот берег! — мои слова тонули в шуме воды.

— Да нет же! — видно было, что Мирос не находит слов.

Он махал руками как ветряная мельница. Мне это стало надоедать и я рявкнула как генерал на плацу:

— Аааааатставить!

Мирос вытянулся в струнку и выпучил глаза. Вот она, великая сила рефлексов!