Карсавина — Разум;

Мефистофель — Чертенок;

Севильский цирюльник — Севилец.

Дягилеву определили в коде роль «Бродяги» по контрасту с «Кризалем» Астрюка: Кризаль — честный человек, bon bourgeois[130]из «Les Femmes Savantes»[131] Мольера.

В декабре некий Жюль Мартен писал из Санкт-Петербурга по поводу дягилевского «досье», которое должны были показать Бабиле (графу Фредериксу). Он пишет, что видел Мелани (Кшесинскую) и имел продолжительную беседу с Эмилем (великим князем Сергеем) и Жозефом (великим князем Андреем); что он в скором времени увидит Жаклин (великую княгиню Марию Павловну) и подробно расскажет ей о поведении Бродяги (Дягилева). Последнему не удалось достать денег в Петербурге, и он попал в трудное положение, так как в дополнение к 10 000 франков, которые он должен будет заплатить Парижской опере, от него намерены получить большую сумму, чтобы возместить расходы на предполагаемый лондонский сезон. Мартен слышал (ошибочно), что главными поручителями Дягилева в Париже были маркиза де Ганей, а также графиня де Шевинье, хотя в меньшей степени. Мартен увидится с Максимом (дирекцией императорских театров) на следующий день; Пьер и Бабила (царь и граф Фредерикс) вернутся (из Крыма, Ливадии) через две недели. Однако в середине декабря Дягилев приехал в Париж, где графиня де Беарн, мадам де Ганей, мадам де Шевинье и Мися Эдвардс любезно взяли на себя труд свести вместе его и Астрюка, чтобы они смогли обсудить свои разногласия. Серт и Роберт Брюссель присутствовали на этих встречах, и в письме Брюсселю, датированном 23 декабря, Астрюк суммировал результаты.

Астрюк из Парижа Брюсселю в Париж, 23 декабря 1909 года:

«Дорогой друг,

После бесед, происходивших в последние несколько дней между месье Сержем де Дягилевым, месье Сертом, вами и мной, благодаря благожелательному вмешательству нашей общей приятельницы, жаждущей воссоединить двух бывших соратников, разделенных серьезными разногласиями, я теперь предлагаю детально разработанные условия, которые, как мне кажется, помогут уладить дела.

Затруднительная ситуация, которую обсуждали наши друзья, заключается в следующем:

1. В мае-июне будущего года я организую в театре Шатле сезон Итальянской оперы, в котором примут участие труппа, хор и кордебалет нью-йоркской „Метрополитен-опера“ со своими декорациями и костюмами. Об этом уже было объявлено в парижской прессе некоторое время назад.

2. Месье Серж де Дягилев со своей стороны дает в то же самое время в Парижской опере сезон русской оперы и балета, подобный тому, который он давал в прошлом году с моей помощью в Шатле.

Для наших представлений в театре Шатле по согласованию с дирекцией нью-йоркского театра выбраны следующие дни: вторники, четверги и субботы с 19 мая по 25 июня. Эти дни были запланированы для того, чтобы избежать совпадения с абонементными днями в Опере, что, безусловно, нанесло бы убыток моему сезону.

Дни, выбранные месье де Дягилевым, по необходимости те же — вторники, четверги и субботы, так как только по этим дням в Опере нет спектаклей и, следовательно, она может предоставить свою сцену.

Детально обсудив пути возможного соглашения, было решено:

1. Месье де Дягилев не может нарушить свое соглашение с Оперой и перенести сезон на 1911 год.

2. Месье де Дягилев не может перенести сроки гастролей на три недели назад, так как у него подписаны контракты с Лондоном на время, предшествующее и последующее за парижским сезоном.

Единственное возможное решение проблемы было предложено месье де Дягилевым, а именно: мне следует согласиться изменить свои планы и перенести дни представлений в Шатле со вторников, четвергов и суббот на понедельники, среды и пятницы.

Несмотря на серьезный ущерб от подобных изменений, подвергаясь опасности полностью потерять абонентов Оперы и таким образом уменьшить свой потенциальный доход на 22 000 франков за вечер, тем не менее я склонен согласиться с предложенным на следующих условиях:

1. Месье де Дягилев принимает на себя обязательство обеспечить участие Шаляпина в период с 19 мая по 25 июня в трех представлениях оперы Бойто „Мефистофель“ и в трех „Севильского цирюльника“ (в ролях Мефистофеля и Базилио).

2. Административная работа, абонементы, продажа билетов, реклама и все прочее, связанное с Русским сезоном, поручается мне месье де Дягилевым на тех же условиях, какие определяются моим контрактом с труппой „Метрополитен-опера“, по которому мне причитается 5 % от общего сбора с каждого представления, выплачиваемых ежевечерне, наподобие того как выплачиваются общественные пособия и Droit de Pauvres[132] плюс 25 % от общей прибыли, если таковая будет, эта сумма должна быть выплачена в течение недели после последнего представления.