— Ты, конечно, хочешь, чтобы я рассказала, почему поссорилась с Андре. Да, не спорь. Я ворвалась к тебе без предупреждения и еще отказалась бы объяснить причину — это низко. Прикури мне сигарету. Спасибо.
У нее снова жесткое и напряженное выражение лица, словно я пытаюсь силой выпытать у нее признание.
— Во–первых, это не он меня бросил, а я его. Он иногда меня забавлял, но чем бы это кончилось? Имей в виду, он готовился сдавать экзамены на архитектора, в тридцать лет еще только искал себе занятие. Нужно было жить на мамочкины деньги, спасибо! Я уже видела на примере папы, к чему это ведет. Короче, лучше было порвать.
Я чувствовал, Эвелине больно, но меня поразила ее холодная расчетливость. Какой горький опыт ее научил? Она это почувствовала.
— Я тебя шокирую, Жорж? Ты человек своего времени. Хорошо, я скажу тебе, мне не нужен мужчина, при котором я буду считать каждую копейку. Я унаследовала от Комбазов любовь к деньгам. Ты не можешь этого понять, ты всегда был богат.
— Девочка моя, ты меня пугаешь. Не будем больше об этом. Мне немного жаль этого несчастного Андре, но я не осуждаю тебя. Ты его любила?
— Не уверена.
— А если когда–нибудь ты в этом убедишься?
— Нет, это сложнее. Желание все бросить, все поломать, покончить с проклятой жизнью между вечно пьяным отцом и матерью, записывающей в блокнот, сколько она мне дала денег, пристающие парни… Жорж, с меня хватит.
— Ты подумываешь начать работать?
— Возможно. — Эвелина грустно улыбнулась. — Несчастье в том, что я ничего не умею делать. Я зря бросила факультет, не проучившись и года.
Я взял ее за плечи и помог подняться. Какая худенькая и какие тоненькие косточки!
— Пошли есть, что до остального, можешь рассчитывать на меня. А твоя грандиозная ссора с матерью не продлится долго, я Берту знаю.
Эвелина быстро посмотрела на меня.
— Да, да, успокойся, — продолжал я, — я тебя буду охранять. Выше голову. А вот и слезы.
Я нежно вытер ей глаза своим платком.
— Кто рассердил такую девочку? Откуда это горе, эти страсти? Потому, что ты хочешь есть, вот и все. Ты завтракала?
— Нет.
— А в полдень?
— Нет.