В этот момент боль усилилась, и Ярин не успел подумать о том, какого черта дура в регистратуре ставит ему диагноз. Он смог лишь сказать:

– Пожалуйста, мне очень больно, я прошу вас, – боль вновь усилилась, и на глазах показались слезы, – запишите меня к доктору.

– Не знаю, не знаю, что я могу для вас сделать… Ладно, так и быть, держите!

Регистраторша протянула Ярину талон. Разумеется, он у нее был, и даже не был последним. Талонов было в целом достаточно, и они должны были распределяться между пациентами в зависимости от тяжести их состояния и положения в живой очереди. К несчастью, на пути справедливого распределения находилась Велка, которая раздавала их по своему собственному разумению. О, это преображало скучную профессию регистратора! Когда люди действительно больны, они готовы на что угодно, лишь бы выздороветь. Некоторые ее товарки предпочитали конвертировать эту готовность в золотые или шоколадки, а Велка предпочитала небольшие порции чужого унижения. Ярин не знал этого, но именно случайно навернувшиеся на глаза слезы послужили пропуском к врачу.

Парень поднялся на второй этаж и снова попал в очередь. Перед нужным ему кабинетом сидело несколько старушенций различных народностей. Одна из них, толстая, как и все тролли, воинственная бабка с раскрашенным лицом и нежно-фиолетовыми волосами, ткнула в Ярина пальцем.

– К ушнику? – грозно спросила она.

– Да, – командирские интонации в голосе бабки были столь сильны, что не возникло даже и мысли спросить, кто, собственно, она такая.

– Эх, ты! – презрительно прогремела старуха. – Такой молодой, а туда же! Вот мы в твое время…

– Понимаете, я вчера слишком много просидел на улице, и вот… – невесть с чего стал оправдываться Ярин.

– … в окопах сидели, с врагом воевали, и не хныкали! Не то что нынешнее поколение, тьфу! – не слушала его бабка, – ну заболело ухо, делов-то! Яйцом погрел, и вперед!

Ярин уже несколько оправился от контузии боевым баском, и в очередной раз поразился, сколько же в здешних больных энергии.

– А кто здесь…

– За ней будешь! – ткнула пальцем бабища в одну из своих соседок, седоволосую троллиху. Та вскинулась:

– Как это за мной? Вот она же последней пришла!

– Какое за тобой? – отозвалась сухая, сморщенная гоблинша с недобрыми глазами, сжимая в руках деревянную палку с увесистым набалдашником, – я тут с самого утра сижу, отходила ненадолго, когда ты пришла, было дело, но…

– Ага, щас, куда ты там уходила, не было тебя?

– Я занимала!

– За кем ты занимала?

К дискуссии стали подключаться соседки, каждая из которых свидетельствовала в пользу той или иной стороны. Страсти накалялись:

– Без очереди прет!