– Спасибо, – зачем-то поблагодарил меня Вашарий, хотя моей заслуги в этом не было, и он это прекрасно понимал. – А теперь расслабьтесь, Доминика. Позвольте Луциусу связаться с вами.

Если бы я могла – то с недоумением пожала бы плечами. Его слова не имели никакого смысла для меня, потому что мое сознание по-прежнему было никак не связано с телом.

Прошла, наверное, минута, быть может, две. Ничего не происходило, и я увидела, как король зло скривился, явно недовольный происходящим.

– Ну и? – капризно протянул он. – Долго еще ждать?

– Полагаю, что мешают ваши чары, – спокойно ответил Вашарий. – Ваше величество, будет лучше, если вы освободите госпожу Киас от вашего влияния.

Тицион нахмурился сильнее, но почти сразу небрежно взмахнул рукой.

– Как скажешь, – коротко обронил.

Тотчас же я вздохнула полной грудью, осознав, что вновь могу шевелиться. Попробовала было одернуть руку от кристалла, но Вашарий, глядя мне в глаза, выразительно изогнул бровь.

«Не стоит, – одновременно с этим услышала я в своей голове. – Доминика, не раздражай Тициона. Этот старикашка тот еще мелкий мстительный пакостник. Пока ты ведешь себя верно. Оставайся такой же хорошей девочкой».

Я узнала голос Луциуса. При этом звучал он спокойно и уверенно, без тени какого-либо испуга или удивления.

Ничего не понимаю! Такое чувство, будто я присутствую при тщательно спланированном спектакле. И режиссером в нем выступает именно мой супруг.

– Доминика? – Вашарий ободряюще улыбнулся мне. – Пожалуйста. Мы ждем.

Чего именно они ждут от меня?

Вопрос не успел сорваться с моих губ. Потому что кристалл под моей рукой вдруг потеплел. Более того, я почувствовала непонятную пульсацию в его глубине. Как будто я гладила не камень, а дремлющее животное.

Воздух в центре комнаты замерцал, медленно, но верно перерождаясь провалом в пространстве. Нет, это был не телепорт в привычном понимании этого слова. Внутри провала серебрилась непрозрачная муть, которая медленно просветлела, но полностью не растаяла. Как будто я смотрела через толстое давно не мытое стекло.

Изображение вдруг стало четким, и я приглушенно ахнула. Непроизвольно дернулась, пытаясь прикрыть лицо, но ладонь Вашария уже лежала поверх моей руки, не позволяя ее убрать с кристалла.

– Спокойнее, – скорее, прочитала я по его губам, чем услышала.

Легко ему говорить! Потому как передо мной был Луциус. Не тот Луциус, к которому я привыкла. Беспощадный, насмешливый, непобедимый. А какое-то жалкое подобие его.

Луциус сидел в глубоком кресле, весь скорчившись, как будто от сильнейшей боли. Его левая рука висела плетью. Я с содроганием заметила, что рукав его белой рубашки полностью пропитался кровью. Кровь собралась даже небольшой лужицей около его ног. Правую руку Луциус прижимал к животу, как будто пытаясь прикрыть что-то. Бледное лицо было покрыто обильной испариной, глаза словно ввалились в череп.

Было очень непривычно видеть его таким. Раненым, изнемогающим от слабости. И я поспешно отвела взгляд.