«Что касается науки, у меня есть несколько шикарных идей, которые сейчас требуют только соответствующего вынашивания. Я пришел к убеждению, что
Гроссман наверняка был в курсе, что пара часто работает вместе, поэтому для Эйнштейна было бы совершенно не зазорно написать нечто вроде «моя теория… которую я разработал с помощью фрейлейн Марич», будь это правдой (см. также ниже в связи с другим письмом к Марич, в котором Эйнштейн снова использует обобщающее «наше» в отношении сил молекулярного притяжения, что не вызвало никакой реакции в ее ответном письме).
Эта цитата, которую приводит Уокер, взята из письма, которое редакторами «Собрания документов» датируется второй половиной мая 1901 года. Эйнштейн писал из швейцарского Винтертура, где нашел временную работу преподавателя. Марич в это время была в Цюрихе и готовилась к повторной сдаче дипломных экзаменов в Политехникуме. Вот контекст:
«Как идет твоя работа, дорогая моя? Все радостно и хорошо? Прилично ли ведет себя старина [Генрих Фридрих] Вебер, или опять делает «критические замечания»? Местный
Редакторское примечание к этому письму в немецкоязычном первом томе гласит, что речь идет о статье о капиллярности, опубликованной 1 марта 1901 года. На тот момент это была единственная опубликованная статья ученого. Как мы видели, Марич однозначно считала Эйнштейна ее автором и писала Кауфлер-Савич, что очень им гордится. Эйнштейн, в свою очередь, надеется, что им повезет «продолжить этот прекрасный путь вместе». Однако надеждам не суждено было сбыться.
Теперь я перехожу к наиболее часто цитируемой фразе из тех тринадцати, которые перечисляет Уокер. Странно, но в статье в Physics Today он ее
Эта фраза взята из письма Эйнштейна к Марич, которое редакторы «Собрания документов» датируют 27 марта 1901 года. Многие авторы на основании этой фразы делают вывод, что Марич работала с Эйнштейном над созданием специальной теории относительности. Очевидно, никто из них не изучил письмо достаточно внимательно, чтобы обратить внимание на то, что когда в августе 1899 года Эйнштейн с энтузиазмом выкладывал Марич свои идеи по поводу эфира и электродинамики движущихся тел, она в ответе непосредственно на это письмо не проявила к ним ни малейшего интереса, и писала только о личных делах.
Естествоиспытатели и философы на протяжении многих веков формулировали идеи об относительности движения. В более близкие времена теоретические взгляды на нее изучали такие ученые, как Карл Нейман, Анри Пуанкаре и Хендрик Лоренц. Но выражение «относительность движения», часто встречающееся в опубликованных работах, во времена Эйнштейна, скорее, имело отношение к движению относительно гипотетического эфира, нежели к движению объектов относительно друг друга, о чем говорится в появившейся позже теории относительности. Соответственно, молодой Эйнштейн сформулировал свои идеи об относительности движения применительно к эфиру уже в 1895 году, в шестнадцать лет, в эссе «Об исследовании состояния эфира в магнитном поле». Вскоре после он стал размышлять о том, что может видеть наблюдатель, движущийся вдоль луча света со скоростью света. Самостоятельное чтение в 1899 году привело его к сомнениям в существовании эфира как посредника, в котором перемещается световой луч. Об этом он написал Марич 10 августа во время своих альпийских каникул. Через месяц, 10 сентября, он написал ей: «В Аарау у меня появилась хорошая мысль: исследовать, как движение тела в светоносном эфире влияет на скорость распространения света в прозрачных телах». Эту тему он предложил профессору Веберу в качестве своей дипломной работы. Вебер ее отверг, вероятно, оттого что она была слишком близка эксперименту, который поставил Арман Ипполит Луи Физо в 1851 году.
Цитата, которую приводит Уокер (см. выше) относится ко времени, когда Эйнштейн продолжал размышлять о движении относительно эфира. Крайне маловероятно, что Марич могла ему как-то способствовать, если не была столь же глубоко погружена в тему – а свидетельств в подтверждение вовлеченности нет. С учетом этого, а также контекста всего письма, мысль Хайфилда и Картера, что Эйнштейн хотел увлечь Марич своими внеучебными научными изысканиями, когда та находилась в эмоциональном расстройстве, выглядит в высшей степени правдоподобно на фоне его реакции в письме от 30 апреля 1901 года на ее зависть к близкой подруге, которая недавно вышла замуж. Тяжесть ситуации объяснялась тем, что Милева давно уже находилась в разлуке с Эйнштейном, мечтала воссоединиться, но со свадьбой пока ничего не было решено. Вскоре после того, как была написана эта фраза, Эйнштейн провел несколько недель с родителями (с конца марта до начала мая 1901), затем получил временную работу преподавателем в Швейцарии (с мая до декабря 1901), краткий отпуск от которой в июле опять провел с родителями. Вторую часть этого периода он вновь посвятил изучению относительности движения, что видно из письма, отправленного Марич из Шауффхаузена 17 декабря 1901 года:
«Жизнь у меня здесь в высшей степени забавная, совершенно в шопенгауэровском духе [одиночества]…Я очень активно занимаюсь электродинамикой движущихся тел, что обещает вылиться в серьезную статью. Я писал тебе, что сомневался в справедливости теорий относительного движения. Но мои сомнения основывались на простой математической ошибке. Теперь я в этом больше уверен, чем раньше».
Несмотря на оптимизм Эйнштейна по поводу статьи, до ее завершения было еще далеко. На протяжении еще четырех лет он разбирался с различными сложными идеями об относительности движения и эфира и лишь в 1905 году, в результате напряженных дискуссий с Мишелем Бессо, пришел к основам того, что стало специальной теорией относительности. По поводу цитаты, приводимой Уокером, Мартинес пишет:
«Неспециалисты быстро решат, что это письмо связано с теорией относительности…Но погодите! Это письмо написано в 1901 году, и у Эйнштейна не было и концепции теории, которую он сформулировал позже и которая известна как теория относительности. В то время он все еще верит в невидимый эфир и ищет способы экспериментальным путем определить его относительное движение…Только весной 1905 года он грубо формулирует кардинально новую теорию, которая получила название специальной теории относительности, – после десяти лет размышлений, включающих более семи лет напряженной работы».
Как и в случаях, рассмотренных раньше, остающиеся шесть цитат из Эйнштейна, приводимые Уокером в примечаниях, предполагают научное сотрудничество между Эйнштейном и Марич, но, помимо совместного чтения научной литературы, существование реального научного сотрудничества не отмечено. В документе № 50 (письмо к Марич от августа 1899 года) Эйнштейн отмечает, что изучает работы Гельмгольца о «движении в атмосфере». Чуть позже он выражает сожаление, что ее нет с ним рядом, когда он этим занимается. Он добавляет, что считает совместную работу с ней очень полезной и менее скучной, чем чтение книг в одиночестве. Это говорит о том, что они вместе читали и обсуждали книгу вне учебного плана, но ничего – о вкладе Милевы в его теоретические размышления.
В следующих двух письмах после документа № 50 Эйнштейн упоминает материалы Гельмгольца. Далее Уокер цитирует документ № 57 (Эйнштейн – Марич, 28 (?) сентября 1899), в котором Эйнштейн пишет, что при новой встрече в Цюрихе «мы немедленно приступим к электромагнитной теории света Гельмгольца». Он опять пишет о материале, который они будут читать вместе; это не означает, что они будут проводить совместные исследования.
В остальных письмах, цитируемых Уокером, содержится примерно то же самое. Документ № 93 – письмо Эйнштейна к Марич от 23 марта 1901 года, написанное из Милана. В нем есть большой абзац, в котором Эйнштейн рассказывает об «интересной мысли» относительно скрытой энергии в твердых телах и жидкостях, которую он рассматривает как кинетическую энергию электрических резонаторов. В конце абзаца он размышляет об удельной теплоемкости стекла и заканчивает предложением Милеве (она на тот момент в Цюрихе) поискать соответствующую литературу. Поскольку весной этого года он жил некоторое время у родителей в Милане, ему показалось весьма удобно попросить Милеву найти нужную информацию в Цюрихе, возможно, в библиотеке Политехникума.
Вскоре после, в письме, датированном 27 марта 1901 (док. 94), есть абзац, где Эйнштейн описывает свою свежую мысль о «проблеме удельной теплоемкости». 10 апреля 1901 (док. 97) он опять отчитывается о новых соображениях («как я понимаю, тебе это нравится»), а раньше пишет, что пересмотрел свои мысли «о природе скрытой теплоты твердых тел» (док. 94, 96).
В письме к Марич из Милана от 30 апреля 1901 года (док. 102), он сообщает, что снова изучает теорию газов Людвига Больцмана, но полагает, что «у Майера есть достаточно эмпирического материала для
Письмо к Марич от 28 (?) мая 1901 (док. 111) открывается восторженными словами Эйнштейна о статье Филиппа Ленарда 1900 года о фотоэлектрическом эффекте и продолжается выражением радости от известия о беременности Милевы и заверениями в бесконечной любви и поддержке. Он пишет: «Представь, как будет прекрасно, когда мы совершенно спокойно сможем снова работать вместе и никто больше не сможет нам мешать! Ты будешь сполна вознаграждена за нынешние переживания всеми удовольствиями, и дни пойдут мирно, без спешки и волнений».