— А я его и не называл. Алексей Владимирович Руденко, директор цементного завода Юси, у нас с вами контракт на строительство…был.

Это короткое слово «был» мне не понравилось. Еще больше не понравился то, как говорил со мной сибиряк — глухая претензия, скользившая в каждой фразе.

— Я вас узнал, чем обязан?

— Да ничем вы мне не обязаны. Вы, должно быть, в курсе, что наша с вами встреча переносится на неопределенный срок, правильно я понимаю ваше отсутствие, Андрей Юрьевич?

— Отсутствие — где?! — Зажав телефонную трубку плечом, я перелистывал страницы рабочего планера, исписанного мелким неразборчивым почерком. В отличие от педантичной Ирочки, у Тины на столе всегда царил хаос: разноцветные стикеры, приклеенные ко всем поверхностям, сотня блокнотов, ручки без колпачков и карандаши без стержней. В такой атмосфере никто не выдерживал и часа, а Тина работала вот уже несколько месяцев.

Дойдя в календаре до августа, убедился, что обед с ЮСИ запланирован на третье число, в то время как сейчас еще был июль.

— Вы что-то перепутали. Мой секретарь ничего не передавал мне.

— Тогда смените секретаря, ваш крупно облажался. Неделю назад я перенес встречу, так как оказался в Москве раньше.

— Вероятно, вы забили сообщить об этом нам. Такое часто бывает. — поверить в то, что Тина не сделала нужную праву и не предупредила меня — не мог.

— Предлагаете выслать вам распечатки звонков, Андрей? — Собеседник злился, оттого перешел на «ты», позабыв о деловом этикете: — Я как лох ждал тебя в ресторане. Дозвониться нереально. Свой телефон ты тоже никому не оставляешь.

— Я сейчас подъеду и мы все решим. — Ключи от машины тяжело оттягивали карман брюк.

— Лучше сказать подлетишь? До Белуччи от твоего офиса три часа, я не только пообедать, поужинать успею. Вернусь через несколько недель, тогда и обсудим детали дальнейшего сотрудничества.

Я взъярился:

— Недель? Это нам не подходит, контракт уже согласован.

— Но не подписан же, верно? — хохотнули на том конце провода. Я слышал отдаленный шум голосов и звон посуды. Отведя трубку на расстояние, Руденко попросил принести счет. И тон, которым он разговаривал с официанткой, ничем не отличался от того, каким этот придурок читал нотации мне. То есть что я, что какая-то девка с тарелкой лапши наперевес были для него на одном уровне. Я почувствовал, как глаза наливаются красным. От злости хотелось запустить подвернувшуюся под руку чашку прямо в стену. И смотреть как красиво стекают по стеклу коричневые кофейные ленты. Остановило лишь то, что чашка эта принадлежала Тине.

— Андрей, я уезжаю. Не могу сказать, что работать с тобой было приятно, все таки ты — не отец. Но, может, увидимся. Если твоя секретарица опять что-то не напутает.

И гудки. Хорошо, что он звонил на стационарный телефон, не на сотовый. В мобильниках нет гудков, а они мне были сейчас жизненно необходимы. Я стоял, слушая прерывистое «тууу» и мысленно считал до десяти. Оттягивал момент встречи с Тиной, потому что не хотел всерьез покалечить девчонку.

Но тут на пороге показалась фигурка в розовом сарафане, такая нелепая, до невыносимого несуразная, что сразу стало понятно: все-таки сорвусь.

— Тина!!! — Готов поклясться, от моего крика сотряслись стены.

Она показалась на пороге сразу, будто пряталась где-то за углом и выжидала. Замерла, суетливо вглядываясь в мое лицо. Я устало посмотрел на Тину: какая же она маленькая, яркая, глупая. Забывшая, что значит выполнять свои обязательства и подставившая под удар меня — человека, которому была…должна.