– Понятно, полковник… И что же вы собираетесь делать?

– Для начала – навести здесь порядок и вышвырнуть с Манхэттена этих мерзавцев. Сколько их, кстати?

– Чуть более трехсот человек. Точно не скажу.

– И с такой горсткой бандитов вы не смогли справиться за все это время?! Когда тринидадские корабли ушли?!

– Во-первых, эти корабли могли вернуться в любой момент. А во-вторых, нам тринидадцы никаких хлопот не создавали. Скорее наоборот, приносили пользу.

– М-м-да… Не знаю, чего тут больше. Или халатности, граничащей с преступлением, или откровенного предательства… Ладно, об этом поговорим позже. Сейчас мне нужны точные данные о противнике. Майор Рэндалл, надеюсь, все это время вы не сидели сложа руки, как наш дорогой… мэр? И сможете дать точную картину того, с чем нам предстоит иметь дело?

– Да, сэр!

– Я вас слушаю, майор…

Сирл сидел и слушал молча, все больше и больше убеждаясь в том, что попал в театр абсурда. Этот лондонский хлыщ в полковничьем мундире совершенно серьезно собирается напасть на тринидадцев!!! И все остальные боятся ему слово сказать!!! Нет, так дело не пойдет… Но что же придумать?.. Очнулся Сирл от заданного ему вопроса.

– А что скажет командир нашей доблестной милиции?

– Что именно вас интересует?

– Как вы оцениваете план атаки на тринидадцев?

– Как самоубийственный.

– Вот как?! Объясните – почему?

– Потому что та артиллерия, на которую вы надеетесь, ничем не поможет. Полевые пушки придется подтягивать к форту на дистанцию минимум в тысячу ярдов. Стрельба с более дальней дистанции – это впустую жечь порох. А с тысячи ярдов артиллерия тринидадцев сметет все, что будет перед ней находиться. Именно поэтому не получится привлечь для обстрела фрегаты. Они станут удобными мишенями для тринидадских пушек задолго до того, как сами приблизятся на дистанцию эффективной стрельбы. А при штурме в лоб без поддержки артиллерии мы просто положим массу людей, но можем так и не добиться успеха. Вести же планомерную осаду – неизвестно, кто кого пересидит. Я не исключаю возможности, что тринидадцам удастся каким-то образом сообщить своим о том, что здесь происходит. А когда сюда придет тринидадский флот, он просто превратит Нью-Йорк в груду развалин. После чего тринидадцы высадят десант и добьют уцелевших. И мы в этом случае н и ч е г о не сможем им противопоставить. Ваши корабли им не противники.

– Не буду отрицать, мистер Сирл, в ваших словах есть доля истины. Однако мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать невозможность вышвырнуть этих негодяев с нашей земли, а для того, чтобы сделать это максимально быстро и с наименьшими потерями. В этом плане у вас есть какие-нибудь предложения, мистер Сирл?

– Увы, господин полковник. Я моряк, а не пехотинец. И в сухопутной войне мало что понимаю. Знаю лишь то, что если мы полезем в лоб, то по лбу и получим. Причем очень больно.

– Понятно. Подготовьте свое войско к завтрашнему утру, мистер Сирл. Не думаю, что оно понадобится, но на всякий случай пусть будет наготове. Сбор на площади в восемь часов. Чем вооружены ваши люди?

– Чем попало. У кого французские «буканьерские» ружья, у кого испанские и английские мушкеты с кремневым замком, а у некоторых вообще древний фитильный хлам. Я поднимал вопрос о закупке оружия для милиции, причем даже за свои деньги. Но того, что нам присылают из Англии, едва хватает для солдат гарнизона. Милиции вообще ничего не достается.

– Это серьезное упущение… Ладно, сейчас об этом говорить уже поздно. Будете пока обходиться тем, что есть. Все, мистер Сирл, можете идти! Надеюсь увидеть завтра здешнюю милицию в хорошем состоянии!