– Из Англии! Этого вам достаточно…
Не снисходя больше до объяснений штатским, полковник занялся выгрузкой вверенных ему войск. Сирл и Стаффорд обратили внимание, что вместе с солдатами на берег доставляют и обычный армейский скарб вроде палаток и прочего барахла. Значит, служивые здесь надолго. Наконец-то появились люди из администрации колонии, которые сразу же бросились к военным за разъяснениями. Однако общение быстро перешло в ругань. Со стороны это было заметно, хотя разобрать слова невозможно. Компаньоны сочли за благо не влезать в разборки начальства, чтобы не попасть под горячую руку. Сирл, глядя на творившуюся вокруг вакханалию, мрачно произнес:
– Не нравится мне это, Джон… Ох, не нравится!
– Что именно не нравится?
– То, как этот золоченый петух раскомандовался, едва на берег выбрался. Думаю, перед отправкой в экспедицию ему дали очень большие полномочия в колониях. И местного губера он согнет в бараний рог, если тот хоть слово вякнет. Тем более у него за спиной столько «красномундирников».
– А нам-то что с того? Пусть грызутся за место под солнцем. Можно подумать, раньше здесь такого не было. Нашему бизнесу это не помещает.
– Ой не скажи! Я эту публику очень хорошо знаю. Там, где начинают командовать вояки его величества короля Англии, надо держать ухо востро. А то не успеешь оглянуться, как тебя в солдаты загребут. Или в матросы Ройял Нэви. Что такое «прессинг», слышал? Как народ по кабакам да и прямо на улицах отлавливают?
– Слышал. Но ведь это только в Англии. В Новом Свете такого нет.
– Боюсь, Джон, что сейчас и здесь будет А н г л и я…
Поскольку ничего интересного на пристани не происходило, а количество высадившихся «красных мундиров» быстро увеличивалось, местные обыватели сочли за лучшее разойтись по домам. А то неизвестно, какая дурь взбредет в голову господам офицерам. Не составили исключения и Сирл со своим компаньоном. Причем Джон очень серьезно отнесся к предупреждению и сказал, что надо будет «принять меры» на случай неожиданных сюрпризов со стороны прибывшего военного начальства. Какие именно – не уточнил, а у Сирла хватило ума не спрашивать. В конце концов, уж ему-то грех жаловаться. Что там Джон мутит со своими собратьями-пришельцами, его, Роберта Сирла, совершенно не касается. И если он намекнул, что р е ш и т эту внезапно свалившуюся на голову проблему, то значит, так и будет. А его дело, как компаньона, не задавать глупых вопросов. Чтобы не получить неудобных ответов. Поскольку иногда они очень пагубно сказываются на здоровье.
Придя домой, Сирл сразу же «успокоил» Мэри:
– Вояки пожаловали. На пристани уже не протолкнуться от «красных». Не выходи одна из дома на всякий случай. Там их уже сотни три наберется, и продолжают прибывать.
– А зачем прислали столько солдат, Роберт?
– Да дьявол их знает, этих лондонских умников. Из Карибского моря тринидадцы с испанцами нас отовсюду вышвырнули, так может быть, теперь хотят здесь как следует зацепиться? Колония наша ведь не королю принадлежит. Очень может быть, что его величество решил исправить это упущение. Думаю, к вечеру все узнаем…
Однако выяснилось все гораздо раньше. Через пару часов в дом Сирла прибежал мальчишка-посыльный и доложил, что командира отряда милиции Нью-Йорка мистера Сирла срочно вызывают к губернатору. Высказав про себя все, что он об этом думает, Сирл быстро собрался и отправился на вызов. Раз требуют командира милиции, значит, действительно что-то важное. И как пить дать в этом замешаны прибывшие гости в красных мундирах. Хоть Роберт Сирл и старался держаться от этой публики подальше, все же сказывалось недавнее прошлое, но увы, не всегда получалось.
В доме губернатора Сирл сразу понял, что тут началось выяснение отношений между старожилами и вновь прибывшими. Войдя в кабинет, шум из которого проникал даже через закрытую дверь, он оказался перед лицом взбешенного губернатора и исходящего праведным гневом полковника, которого видел на пристани. Здесь же присутствовали военный комендант майор Рэндалл с лейтенантом Хэмптоном и незнакомый майор, которые благоразумно помалкивали. Увидев вошедшего Сирла, вежливо поздоровавшегося со всеми, губернатор прекратил перепалку.
– А-а, вот и вы, мистер Сирл! Доброе утро, проходите, присаживайтесь! Вы-то нам и нужны. Джентльмены, это командир нашей городской милиции, мистер Роберт Сирл. Человек с солидным боевым опытом, в недавнем прошлом – капитан приватиров с Ямайки. Мистер Сирл, это наши гости – полковник Фергюсон и майор Карпентер. Расскажите нам все, что вы знаете о тринидадцах. С самого начала. Ведь вы знаете их лучше нас всех, вместе взятых…
Сирл сразу сообразил, что дело нечисто, и вложил в свой рассказ максимум эмоций и жутких подробностей, стараясь преувеличить мощь тринидадцев, чем она была на самом деле. Хотя и соблюдал меру. Уличения во лжи он не боялся. Всегда можно отвертеться на том основании, что у страха глаза велики. Как-никак, он побывал в бою с тринидадцами и уцелел. Поэтому вполне может несколько приврать. Для человека, побывавшего в такой передряге, это неудивительно. Рассказчиком Сирл оказался прекрасным, поэтому все слушали, затаив дыхание. Даже старожилы, которые хоть и знали об эпопее Сирла, но не в таких подробностях. Раньше он об этом особо не распространялся, поскольку хвалиться было нечем. Что уж говорить о полковнике Фергюсоне и майоре Карпентере, для которых красочное описание событий в Карибском море стало сродни одной из сказок «Тысячи и одной ночи». Когда рассказ был закончен, в помещении воцарилась тишина. Первым ее нарушил губернатор.
– Вот так, полковник Фергюсон. Вы сами только что услышали от человека, хорошо знакомого с тринидадцами, то, о чем говорил я, хоть и не с такими подробностями. Если только мы попытаемся воевать с ними, это будет последний день существования нашей колонии. Вполне допускаю, что сейчас вы сможете завалить трупами малочисленный гарнизон тринидадского форта здесь, на Манхэттене. Но в Форте Росс об этом обязательно узнают и придут с ответным визитом. А их бронированный корабль «Тринидад», способный ходить без парусов, сметет здесь все до основания. Тот самый «Тринидад», который фактически в одиночку уничтожил испанскую Новую Армаду два года назад. А ваши пушки ему тем более не страшны. Поэтому я категорически возражаю против любых враждебных действий, направленных против тринидадцев. До сих пор у нас никаких проблем с ними не возникало. Они живут сами по себе и нас не трогают. Мало того, население колонии наладило с ними очень выгодную торговлю, снабжая продовольствием и различными материалами. Наши люди также работают у них на строительстве форта, за что им хорошо платят. А деньги лишними никогда не бывают. Тринидадцы же, на удивление, приструнили всех дикарей в округе, и им больше не приходят в голову дурные мысли о грабеже. Говорят, без стрельбы все же не обошлось, но факт остается фактом – нападения на наших людей прекратились. Больше половины тринидадских солдат сами из дикарей, поэтому хорошо знают, как надо разговаривать со своими сородичами. Иными словами, у нас тут сейчас полная идиллия. Торговля процветает, и вокруг на много миль тишина и спокойствие. А вы хотите все это разрушить?
– А мне плевать на эту идиллию, мистер Лавлейс! У меня приказ его величества – укрепить Нью-Йорк и сделать его неприступным для любого противника! С вашей частной лавочкой покончено, теперь здесь действует власть короля, а не вашей компании! И если кто-то будет мне в этом мешать – неважно кто, тринидадцы или вы, то я имею самые широкие полномочия для решения этого вопроса. Могу вас поздравить – вы больше не губернатор колонии, а мэр города. Занимаетесь исключительно делами города и более ничем. И благодарите бога за то, что довольствуетесь этим, и вас не обвиняют в том, что вы фактически сами способствовали утрате контроля над окружающей территорией и воцарения здесь этих тринидадских бандитов. Я назначен его величеством королем Англии на должность коменданта крепости Нью-Йорк и отныне олицетворяю его власть над Нью-Йорком и всей окружающей его территорией. Вам все понятно, мистер Лавлейс?