Кормили на болоте сытно, но без разносолов. Не уставая удивляться волшебству, Марья поела холодной картошки, щедро сдобренной чесноком и постным маслом, и угостилась моченой брусникой. Малашка от нее не отставала, а вот Настя клевала как птичка, если только можно так говорить про лягушек.

— Новенькие? — запросто поздоровавшись с Настей, спросила жабок молоденькая кикимора. — Надолго к нам?

— На три года, — торопливо ответила Маша, опасаясь, что Малашка вылезет с разговорами о невиновности и челобитных. А ведь время еще не пришло. Однако же, ключница помалкивала, налегая на картошку, но слушала внимательно.

— Ясно, — судя по всему кикиморке было скучно. — И как вам?

— Сны очень познавательные были, — вежливо откликнулась Марья, которую нравоучительные сновидения достали до самого гипофиза. — Проникновенные такие…

— Тятенька мой составлял и баечникам надиктовывал, — просияла представительница администрации. — Талант у него сильнейший, а вот меня обошло.

— Не может быть, — на сытый желудок в Маше очнулся задремавший от такой жизни учитель. — Талантливы все, и вы не исключение, поверьте. Просто прислушайтесь к себе, поймите, чего хочет ваша душа…

— Ой, ну ты скажешь, — смутилась кикимора. — Хотя… Я готовить люблю. И, говорят, получается хорошо.

— Вот, — обрадовалась Марья. — Чем не талант?

— Как же хорошо, девки, что вы к нам попали, — разулыбалась кикимора. — Заходите вечерком, поболтаем, чайку пошвыркаем.

— А не помешаем? — смутилась Настя.

— Куда там. Работы особой пока нету. Контингент только просыпается, — кикиморка — махнула рукой в сторону небольшого водоема, по поверхности которого дрейфовали непонятные, местами шевелящиеся комья чего-то непонятного, но явно противного.

— Эхто хто? — раскашлялась Малашка, с трудом удерживая свеже-съеденную картошечку.

— Арестанты, — догадалась Марья, которая как раз перед попаданием в Новгород смотрела фильм о жизни земноводных.