– Нормально, – отвечаю с уверенность, которую не чувствую… зато седалищным нервом ощущая, что в будущем это аукнется, и очень громко. Плохо, хорошо… не знаю. Громко, – мне сейчас важно удержать внимание. Несколько ещё прогулок с… хм, паучком…

– Видел, как же! – закивал дядя Фима, – Сильная штука!

– На то и расчёт. Несколько прогулок, лекции по современному искусству, то да сё… Потом Санька с ребятами, переключим парижскую публику на авиацию и героических авиаторов. Не меня! То меня тоже, но как часть группы. Показать, что у нас таких много…

– Кстати, – переключился я на Мишку, – удачно выходит?

– В целом, – дипломатично сказал он.

– Ну хоть в целом… Удерживаем внимание на нас в частности, и на русской фракции вообще.

– А потом, – я с прищуром поглядел на Бляйшмна, – готовься!

– К чему? – резонно поинтересовался он.

– К чему-нибудь. Знаешь… – замолкнув при виде официанта, я проводил его глазами и только затем продолжил:

– Накопай мне десяток другой ритуалов из тех ещё, ветхозаветных совсем времён. Только, знаешь… чтоб без особой религиозности.

– Ага, – кивнул дядя Фима заторможено и тут же замотал головой, – погоди! Ты мине объясни, шо ты делать-то собираешься?!

– А ты ещё не понял? – искренне удивился я, – Придумаем какой-нибудь жидо-масонский заговор!

– Не… – тряхнул головой Бляшман, а потом ещё раз, – не… ладно, жид у нас есть! Но где ты масонов-то найдёшь?

– А мы тебе кто? – удивился я, – Российские газеты уже который год рассказывают о нашем с тобой жидо-масонском заговоре! И я решил-таки, что почему бы и не да?!

– Ой… – обречённым тоном сказал дядя Фима, переглядываясь с Мишей, – А был такой хороший мальчик! Шахматист!