Се не отрок, а сам Михаил Архангел, спустившийся на землю с Небес, и живущий жизнью смертного. Ныне собирает он воинство праведное, и кто будет в войске том – спасётся! Грядёт Последняя Битва!
Глава 14
Самым противоестественным образом переступая по гладким булыжникам многосуставными лапами, паукообразное детище жестокой Ллос безглазо озиралось по сторонам, шевеля жвалами. Белёсые его, полупрозрачные крылья шёлково трепетали, и казалось, что вот сейчас оно прыгнет вперёд, хватая жертву…
… но хтоническое чудовище, вылезшее из неведомых глубин Подземного Мира, очевидным образом терялось на свету. Едва перебирая ногами, и ориентируясь, кажется, более на сотрясение почвы да на дуновение ветерка, порождение тёмных глубин, чуждое всему живому, ждало…
Уловив дуновение ветра, запах или сотрясение почвы, чудовищное паукообразное, раздувая крылья, ринулось вперёд…
… и замерло, неведомым образом учуяв опасность в обнажённом клинке, который выставил перед собой молодой воин из племени паризиев[24]. Закрыв подругу спиной, он готов был дорого продать свою жизнь, и отродье Ллос почуяло эту готовность умереть, ценой свой жизни уничтожив врага.
Переступая на месте, оно раздувало крылья, делая крохотные шаги и готовясь прыгнуть вперёд при малейшей оплошности противника. Осторожно пощупав хелицерами воздух перед собой, и едва коснувшись прадедовского клинка отважного храбреца, паук попятился, сделав несколько осторожных шагов назад. Несколько томительных мгновений он стоял, переступая на месте, и наконец пошёл прочь.
Не доверяя хищной твари, юноша не убирал клинок… и не зря! Крутанувшись на месте в немыслимом пируэте, порождение коварной богини обозначило бросок, клацнув разочарованно мандибулами и явственно опасаясь меча.
Потоптавшись на месте, чудовище из додревних времён решительно отправилось прочь, медленно идя вдоль узкого каменного ущелья. Провожая его взглядом, паризий не опускал меча, ощущая жар девичьего тела, ищущего защиты.
– Ты мой храбрец, – подрагивающим голосом сказала девушка, и молодой человек расслышал не сказанное. Опустив наконец меч, он вложил его в ножны…
… и опёрся на трость, провожая шальным взглядом детище Ллос, идущее по Шоссе д, Антен[25].
– Пойдём… – девичья рука легла на предплечье, и все мысли мигом вылетели из его головы. Героя ждала награда…
В наступающих сумерках, разбавленным неверным светом фонарей, легко ошибиться, и парижане ошибались с восторгом, в сладком ужасе замирая перед порождением самой Тьмы, бредущим по кварталу на суставчатых лапах из бамбука. Ведомое ветром и стрекалом поводыря, хтоническое чудовище бродило по улицам, а следом за ним и жители квартала, сбиваясь в совершенно плебейское подобие толпы.
Стоило только гигантскому пауку повернуться, и женщины попискивали, округляя глаза и вцепляясь в руки спутников, которые в кои-то веки могли почувствовать себя мужчинами. Ах, этот сладкий ужас… щекочущий нервы и совершенно притом безопасный…
… хотя так думали не все, и фигура поводыря, затянутая в диковинные и изысканные шёлковые одёжды всех оттенков тьмы, внушала невольную опаску. Да и само порождение тёмной Богини: право слово, очень уж оно… живое!
– … Африка… – шелестело в полутьме над толпой. Кто знает, не водятся ли там и такие вот твари? В конце концов, кто из образованных людей не слышал «Камни с неба падать не могут, им там неоткуда взяться[26]!»
Может, водятся в тамошних джунглях подобные обитатели… а почему бы, собственно, и нет?! В своё время европейцы не верили в само существование кенгуру и утконосов, несмотря на рисунки и многочисленные чучела, привезённые с континента антиподов. Годы понадобились для того, чтобы убедить научное сообщество в реальности столь необычных созданий.
Скептикам напоминали о словах лорда Кельвина «Летательные аппараты тяжелее воздуха невозможны!» А ведь казалось бы светило науки… да и сказано это было всего-то пять лет назад.
«– А ошибался ли он? – невольно задумывали даже те, кто своими глазами видел эти самые летательные аппараты, восторженно приветствуя торжество науки, будь то французской или иной, – Нет ли здесь некоей… дьявольщины?»
А вдруг!? Возмутитель спокойствия, известный городу и Франции под именем капитана Сорви-головы, а миру под добрым десятком иных, известен некоторой…