Пока мы шли к хозяйской ложе, я сполна оценила и размах Этана, и его комплексы. Площадка была просто венцом сливания бюджета в атмосферу. Легко угадывался стиль — старательно имитировался мир Земли. Пушистые ковры под ногами, низкие столики, подушки, кальяны. Золотая посуда, крошечные закуски не слишком сытные, но слишком красивые для еды, хрустальные графины с напитками неизвестного происхождения и нереальных цветов.

Гостей на площадке встречали воины, увешанные холодным оружием. По презрительно скривившейся улыбке Кириона я предположила, что оно несло больше декоративной функции, чем практической нагрузки. Прислуживающие здесь рабы, точно сошедшие с учебников по анатомии для живописи, имели идеальные пропорции плохо прикрытых тел.

А в центре этого шика и блеска на вычурном троне восседал абсолютно несимпатичный, невзрачный тип. Я подумала, что обстановка ложи была выбрана в угоду традициям или тягой к исторической родине. Но Этан определенно принадлежал к воздушным, мало того, к чистокровным воздушным.

Хозяин полиса Ламасар был мужчиной немного за тридцать. Среднего роста с залысинами, рыхлым брюшком и маленькими поросячьими глазами. Не представляю, как он добился своего положения, но точно не харизмой или грубой силой — прямой опасности, разившей от сильных магов, я в нем не ощущала.

Едва мы ступили на его площадку, Этан подскочил на ноги и кинулся встречать нас, точно старых знакомых.

— О, Сольвейг, как я рад, что вы откликнулись на мое приглашение! Это ваш спутник? Вы времени зря не теряете! — гадкий двусмысленный смешок.

Я думала, Кирион сейчас сорвется со своей хваленой булатной цепи защищать мою честь, но вместо этого принц с невероятно дружелюбной интонацией заметил:

— Любой бы дорого дал, чтобы стать спутником этой удивительной леди.

— О! — с каким-то двусмысленным пониманием, характерным для мужчин, изрек Этан.

Хамло.

— Итак, — взял переговоры в свои руки Кирион, — вы сказали, что можете мне помочь?

— Разве я так говорил? — хитро прищурился Этан.

И был до омерзения прав, конечно.

— Но могли бы, — мягкая улыбка Кириона застыла на лице принца, точно приклеенная.

— Легко! — согласился Этан. — Но вы просите помочь вам найти человека, а сами чураетесь моего праздника.

— Почему это? — совершенно искренне возмутилась я. — У вас тут очень миленько. Особенно девицы хороши, нигде таких не видела!

Этан хмыкнул:

— Да ладно, все приходят на Гонки только за одним — чтобы почувствовать вкус свободы. Полет в грозовом фронте — это лучшее развлечение, что может предложить Ламасар.

— Лучшее самоубийство, хотите сказать? — спросил Кирион, прекратив улыбаться.

— Глупости какие. У каждого гонщика защитный артефакт. Лучший, между прочим! Такие только в армию поставляются. У нас все честно и без обмана, — поросячьи глазки так и блестели, уверяя, что их хозяин врет напропалую.